Кнут

Отдышавшись, инженер опрокинул убитого монстра на спину, вытащил тело Коменданта, перевалил его на сорванный с одного из шатров полог и потащил к боксам, возле которых стоял увиденный до схватки с рефрижератор. Доспехи пришлось стянуть. Они хорошо послужили, но оказались слишком шумными а теперь еще и мешали рассмотреть повреждения питомца.

На месте первым делом вскрыл рефрижератор, убедился в наличиимяса и, удовлетворенный, затащил Коменданта в гаражные боксы. Промыл раны сначала водой, потом раствором паутинок. Перевязал, не особо понимая, правильно ли все делает, накручивая бинты прямо поверх разорванной кожи и раздробленных костей. Мутант быстро превратился в египетскую мумию, но видимого эффекта от перевязки видно не было, тем более что белая марля на изорванном теле быстро превратилась в красную, а запасы бинта истощились раньше, чем удалось всё перевязать.

Понимая, что мутировавшему организму нужен материал для регенерации, постарался накормить мутанта сухим мясом из запасов, прихваченных в бункере. Нарезал соломкой, разминал, смачивал водой и аккуратно опускал в раскрытый рот. Комендант не реагировал.

Седой кинулся к рефрижератору, отрубил кусок замороженного мяса от ближайшей туши, бегом побежал к гибнущему другу. Совал ему в рот сначала замороженные, а потом отогретые на газовой горелке куски, пытался выдавить из мяса сок, но все было бесполезно. Мутант еще дышал, но уже так слабо и тихо, что счет, казалось, шел на минуты.

Отчаявшись, резанул ножом ладонь, поднес питомцу. Кровь забулькала, заполняя рот, перекрывая дыхание, Комендант вздрогнул, сглотнул и едва заметно подернул верхней губой, не имея сил издать рычание. Седой заработал кулаком, стараясь извлечь еще немного, но поток быстро иссяк.

Не позволяя себе ни на секунду усомниться в собственной адекватности, инженер накинул жгут, чуть выше локтя, и, не затягивая, полоснул ножом по запястью.

Кровь побежала в заранее наполненную толченым свежим мясом железную кружку, образуя густую кашицу. Наполнив посуду на две трети, Седой затянул жгут и аккуратно, борясь с накатившим головокружением, с ложечки скормил все мутанту.

Вслед за кашицей в ход пошли мелкие кусочки мяса. Может быть, Коменданту и не становилось лучше, но проснувшийся глотательный рефлекс уже не отключался, снабжая организм слабым, но стабильным потоком материала для восстановления.

Седой забрасывал в пасть питомцу мясо и одновременно занимался собой. Перевязал вскрытые вены из множества слоев. Напился раствора паутинок. Привязал руку к ближайшей батарее, так, чтобы было легко освободиться, но чтобы при этом во время сна она всегда была поднята вверх, подтащил рюкзак, вытащил из него одеяло, кинул куртку в качестве подушки. Засыпал уверенный, что все будет хорошо, перед этим спеленав питомцу руки и ноги. От греха.

На выздоровление у Коменданта ушло двое суток. Все это время Седой кормил его, поил и даже перевязывал, хотя не был уверен, что подобная забота была нужна организму, способному с такой скоростью сращивать раздробленные кости, восстанавливать мышцы и кожу, да еще и наращивать сверху некое подобие природной брони. Только мясо подноси. Первое время инженер резал туши на куски, а потом плюнул и просто подтаскивал очередную свинку, позволяя мутанту разбираться с ней самостоятельно.

Рефрижератор пришлось загнать в соседний бокс, завести двигатель, выведя выхлоп за ворота, чтобы холодильник работал, и мясо не портилось.

Инженера откровенно радовали в теле мутанта, произошедшими после выздоровления. Ноги и руки стали заметно толще и сильнее. На месте ран возникли наросты плотной ороговевшей кожи, способной остановить, пожалуй, даже пулю мелкого калибра. Грудная клетка расширилась, покрылась буграми. Когти расширились, заострились, приобрели стальную крепость. Усилилась и ментальная связь с питомцем. Контроль над ним теперь давался намного проще, реакции мутанта стали точнее, а по обратной связи хозяин теперь получал весь спектр ощущений: от звуков, запахов и изображения, до внутренних переживания: голода, усталости, радости, злости, ненависти. Поэкспериментировав, Седой научился отключать некоторые информационные потоки, иначе боялся однажды перестать различать эмоции собственные и принятые от питомца.

Через три дня все еще изрядно помятые, бледные, но довольные возможностью дышать свежим воздухом, они вышли на разведку. Совсем уходить от рефрижератора импровизированного лагеря было глупостью. Но и сидеть в боксах до бесконечности — совсем уж бессмысленно. Поэтому инженер решил делать вылазки на сутки–двое в разные стороны, в поисках людей и понимания, что произошло в городе и как выживать в этих условиях.