Коби Брайант. Философия игры и жизни легендарной Черной Мамбы

«Я просто начал думать, что мы, возможно, могли бы стать стартовой площадкой для будущего для этой команды, – объяснил Фишер, – и что для нас будет действительно важно иметь какой-то вид связи. Мы, может, и не растим друг у друга детей, и не будем крестными родителями, и не делаем всякие подобные вещи для наших семей, но у нас должны быть рабочие отношения. И вот тогда я вроде как начал. Даже если он не обязательно протягивал руку, я вроде как сам начал к нему тянуться, пытаясь быть более разговорчивым, просто пытаясь, возможно, начать разговор о чем-нибудь, просто чтобы узнать его немного лучше».

Со временем Фишер заподозрил, что молчание Брайанта может быть его защитным механизмом. Как в прошлом сезоне сам Брайант сказал журналистам, он даже не осознавал, насколько суровыми его манеры казались товарищам по команде. Как будто Брайант боялся, что более личный подход к другим игрокам «Лейкерс» может заставить его отказаться от своих мечтаний и целей. «С самого первого дня он знал, чего хочет добиться в своей карьере, – сказал Фишер. – То, чего он хотел достичь, это уже было у него в голове. Из-за его уровня таланта для него это было почти как самоисполняющееся пророчество. Если он что-то увидит, он может пойти и взять это».

Будучи молодой амбициозной звездой, Брайант, казалось, обладал уверенностью и силой, которых не было у других игроков, объяснил Фишер. «Когда он только появился в лиге, он именно это и имел в виду, что он хотел быть игроком калибра Матча Всех Звезд, что он хотел быть игроком стартового состава, что он хотел набирать в среднем 20 очков за игру. Все эти вещи, которые в конечном итоге произошли с ним, он все это предвосхищал. Он хотел прийти и сделать это, но не хотел об этом разговаривать. В нем есть определенная уверенность, которую другие люди не имеют и не могут вынести».

«Чем больше ты проводишь времени рядом с ним и видишь его в разных ситуациях, тем больше ты понимаешь, что все это – уверенность», – объяснил Фишер. «Это не высокомерие. Это не его характер. Он не эгоистичный человек. Он не из тех, кто думает только о себе. Он просто парень, который имеет неизмеримую уверенность в своей способности играть в эту игру».

Фишер продолжал в межсезонье конца лета 1998 года изучать Коби Брайанта дольше, чем ожидалось, потому что НБА вступила в локаут – финансовую борьбу между владельцами лиги и игроками. Было неизвестно, как долго продлится локаут, на деле он растянулся до Нового года, поскольку целые месяцы сезона были потеряны. Пока участники переговоров в январе пытались сгладить последние детали нового трудового соглашения, игроки из каждой команды собирались вместе для неофициальных тренировок, приближая время, когда их команды смогут официально начать тренировки.

Именно так Шакил О’Нил, Дерек Фишер, Кори Блаунт и Брайант оказались в середине января в игре «два на два». Это собрание было уникально тем, что Брайант редко играл с товарищами по команде вне тренировок. Оставалось очевидным, что непростые отношения Брайанта с его товарищами по команде из предыдущего сезона глубоко повлияли на их отношения. Его основная стратегия в общении с другими игроками «Лейкерс» заключалась в том, чтобы говорить как можно меньше.

«Иногда ты задаешь ему вопрос, и он отвечает “да” или “нет”. Вот и все», – заметил тогда Фишер. «В другой раз он может быть более многословен. Но Коби очень старается не позволять людям знать, что с ним происходит, как он себя чувствует или о чем думает».

Благодаря своим усилиям прошлым летом Фишер постепенно начал продвигаться вперед в своих контактах с Брайантом. «Я пытался найти способы, чтобы мы могли просто поболтать», – вспоминал он. «Разговоры о вещах, даже не связанных с баскетболом, о том, как поживает его семья и тому подобное. Я знал, что одна из его сестер вышла замуж и была беременна. Я спрашивал, как у нее дела. Он был довольно отзывчив».

Понятно, что Брайант с подозрением относился к усилиям Фишера. Молодой защитник слишком часто видел, когда он был открыт на фланге при смене позиции, идеальной для него ситуации для атаки корзины, что Фишер неудачно передает ему мяч. Иногда, однако, оба защитника в межсезонье тренировались в одном и том же месте в одно и то же время. Брайант заметил, как усердно Фишер работал над своими бросками и улучшением физического состояния. Трудовая этика была единственным стандартом, по которому Брайант оценивал другого игрока.

Они были достаточно дружелюбны, чтобы Брайант согласился сыграть «два на два» с Фишером, Шакилом О’Нилом и Блаунтом в январе 1999 года. Однако ситуация была рискованной из-за того, что Брайант подходил к любой такой игре, как к тотальному бою. Именно так он всегда поступал, начиная с тех дней, когда мальчишкой сражался с отцом один на один. Они всегда практиковали исключительно физический подход к своим матчам, используя локти, бедра, жесткое выдавливание соперника и любые другие доступные преимущества. В конце концов, он и его отец могли яростно сражаться, а потом смеяться над этим.