Коби Брайант. Философия игры и жизни легендарной Черной Мамбы

Такой подход уже давно раздражал товарищей Брайанта по «Лейкерс». Только Эдди Джонс, казалось, получал удовольствие от обмена репликами, а это означало, что он и Брайант будут яростно сражаться на тренировке, но никогда не почувствуют необходимости идти дальше, чем это. «Я надеру тебе задницу», – говорил Брайант Джонсу во время их маленьких войн, которые только усиливали накал страстей.

Для других это была просто еще одна причина невзлюбить подростка.

«Именно так мы все и должны были соревноваться, – сказал Фишер позже, оглядываясь назад. – С духом Коби».

Эта январская товарищеская игра станет переломным моментом в отношениях между Шаком и Коби. Более чем через пять недель слух о том, что О’Нил ударил Брайанта во время тренировки, просочился в лос-анджелесские газеты. В статьях не было подробностей, когда произошел инцидент или что было с ним связано, но на это будет указано как на признак их растущей неприязни друг к другу. Фишер вспомнил, что был поражен этими газетными сообщениями, потому что они появились спустя много времени после инцидента и потому что в то время в спортзале было всего лишь четыре человека. Другие, включая Брайанта, позже скажут, что в тот день никто никого не ударял.

«Это было просто физическая игра, – вспоминает Фишер. – Оба парня очень устали. На самом деле ни один из них ничего не начинал. Все началось с того, что они оба были в физическом контакте друг с другом».

Согласно сообщениям, Брайант предположительно оказался на полу. «Я думаю, он действительно думал, что сможет опекать Шака, – сказал один игрок «Лейкерс» репортеру. – Надо отдать ему должное: он ничего не боялся».

«Некоторые истинные чувства проявились, – сказал Фишер. – На самом деле они не так уж и много чего говорили, но все это было в крайне негативном ключе. Можно было сказать, что у парней были негативные мысли друг о друге».

Эта ссора будет иметь последствия, сказал Фишер: «Об этом всегда будут помнить».

Один из сотрудников «Лейкерс» объяснил, что О’Нил хотел преподать урок Брайанту. «Это было неким сообщением, но Коби его не получил».

И все же этот процесс принес Фишеру новую признательность от его товарища по команде, за его активность и желание играть. У него был такой вид, такая уверенность в себе, что, честно говоря, Фишер этому позавидовал. Он еще не был уверен, что Брайант ему нравится, но он уважал его до чертиков.

Капитал

Сезон 1999 года в НБА выглядел так, будто его просто могло и не быть, но после нескольких месяцев локаута, навязанного владельцами, ассоциация игроков и владельцы достигли соглашения, вскоре после роковой игры Брайанта и О’Нила «два на два». Это стало серьезным ударом для Брайанта, потому что новое коллективное соглашение ограничило размер контракта, который он мог подписать, сократив сделку, которая могла бы значительно превысить $100 млн, до $71 млн. Одним махом он потерял более $30 млн. И его агент, и отец отмечали, что потеря таких денег – не пустяк. Брайант был одним из пяти игроков, проголосовавших против.

«Я чувствовал себя хорошо от того, что сделал, – сказал Брайант о своем голосовании. – Я могу жить со своим решением. Я надеюсь, что все остальные тоже смогут».

Несмотря на его исчезновение из ротации во время плей-офф 1998 года, «Лейкерс» оставались более сосредоточенными, чем когда-либо, на его роли в качестве будущего франшизы.

«Он двадцатилетний парень, у которого больше энергии, чем у всей команды вместе взятой, – сказал репортеру Джерри Уэст. – Когда он смотрит на свою игру, все, что ему нужно сделать, это замедлиться, прочитать ситуацию и не брать все на себя. Он из тех парней, которые просто сидят сложа руки и говорят: “Хм, интересно, каким он будет, когда ему исполнится двадцать пять”».

Говард Бек начал в тот период освещать игры «Лейкерс» для «Лос-Анджелес Дэйли Ньюс» и нашел Брайанта удивительно расслабленным и добродушным, сильно отличающимся от того, как его воспринимали товарищи по команде.

«Он вел себя не так, как обычный молодой человек, – вспоминал Бек. – Между прочим, это сильно отличается от того, что я позже увидел у Леброна Джеймса. Знаете, Леброн пришел в лигу, чувствуя себя королем, и вел себя именно так. Коби не был таким. Коби не перенимал все обычные повадки звезды НБА или стереотипы о них, как мы о них думаем. У него не было окружения. Он не носил драгоценностей. Тогда у него не было татуировок. У него не было пирсинга.

«Коби пришел с очень чистым имиджем, и он особенно выделялся на фоне своего однокурсника по драфту Айверсона, который пришел как эдакая дерзкая хип-хоп-фигура», – заметил Бек. «Тогда все были так поглощены идеей уличного авторитета, а у Коби его почему-то не было, потому что он был богатым парнем из пригорода, который вырос в Италии, а затем играл в “Лоуэр Мерион”. В основном он был доволен тем, кем он был, но его беспокоило, что люди будут сочинять такие рассказы: “Ну, Айверсон – настоящий парень из-за того, как он выглядит, а Коби не настоящий из-за того, как он выглядит, как он говорит и где он вырос”».