Код человеческий

Игорь медленно брел вдоль постаментов, экранов, экспозиций, уже не вслушиваясь в голосовое сопровождение. Память оживала с каждым шагом. Перед глазами вставали, казалось, давно утраченные образы родителей, квартиры, двора, друзей. Вспомнились отцовская библиотека и чувство покоя. Детство возвращалось удивительным миром: самая могучая страна, самые умные люди, самая надежная армия…

Горло стянуло обручем.

В конце зала имелся еще один коридор, уходивший под небольшим уклоном вниз. Стены, пол и потолок – идеально ровные. Они источали равномерное голубоватое свечение. Войдя в этот коридор, Игорь зачем-то решил посмотреть на ХАЭН и приподнял руку. Глазам предстала фантастическая картина: вместо привычной кисти на фоне голубоватого пола раскинулась кровеносная система, очертаниями своих сосудов обозначавшая пятипалую конечность. Потрясенный Игорь даже не остановился, завороженно наблюдая на ходу, как алые и темно-красные струйки бегут по венам и артериям.

Затем кровеносная система исчезла, проявились контуры мышечных тканей и сеть каких-то проводков, искрящих в местах соединений. Пульсирующее свечение исходило от тела Игоря, будто внутри у него в хороводах вспышек бесновались маленькие молнии. «Нервы!» – пришла догадка, вместе с которой по нейронной сети прокатилась яркая волна света…

Когда волшебство сканирования закончилось, Кремов очутился у диафрагменной двери без каких-либо открывающих приспособлений. Он осмотрел лепестки диафрагмы, провел ладонью по их холодному гладкому металлу и неожиданно для себя произнес:

– Игорь Максимович Кремов. Разрешить доступ.

Над дверью озарилось мерцанием электронное табло. Донесся строгий женский голос:

– Считаю необходимым сообщить, что ваше здоровье не соответствует расчетным характеристикам бюро госплана и системы ДОТ. Это первая информация за последние двадцать лет о ком-то из советских граждан. Рад приветствовать вас.

Игорь мало что понял из сказанного.

– С кем я говорю?

– ЭВМ «Эверест». Прошу приготовиться к входу в центр управления процессами – ЦУП, идет разблокировка запорных механизмов. Вы можете задавать вопросы.

Кремов задумался. О многом хотелось спросить, но может ли машина ответить по-человечески? Пожалуй, нет.

– Что значит – мое здоровье не соответствует… чему-то? – поинтересовался Нерв, вспомнив о странном приветствии ЭВМ.

– Расчетам бюро госплана. Сканированием выявлено наличие сколиоза, проблем со зрением и работой пищеварительного тракта, установлено нарушение химического баланса организма, что сокращает продолжительность вашей жизни на четверть и снижает производительность труда больше чем на треть от расчетного. При правильном питании, рациональном чередовании трудовой деятельности и отдыха вы должны весить на шесть килограммов больше.

– Значит, моя жизнь рассчитана неким бюро?

– Бюро госплана, ДОТ. Вы не знакомы с архитектурой и принципами работы советской системы управления?

Наступила пауза. В тишине явственно слышалось жужжание и приглушенное лязганье в недрах двери. Игорь решил, что разговор с «Эверестом» угас, но неожиданно голос машины зазвучал снова:

– Сколько советских людей осталось на поверхности?

Вопрос ввел человека в ступор. Кого она имеет в виду?

Дверь открылась резко. Игорь вошел и остановился, пораженный размерами сумрачного прохладного зала. Обширная, величиной с футбольное поле, площадка ограничивалась с трех сторон ячеистыми стенами восьмиметровой высоты. Пол, словно морская гладь в штиль, отливал синевой и выглядел настолько ровным, насколько это возможно в природе. Ячейки в стенах по форме напоминали соты, их было сотни тысяч. Прямо перед Нервом в противоположной стене бесшумно вспыхнул тусклый огонек. Заинтересованный человек немедленно направился к нему. Каждый шаг по твердому как гранит полу отдавался гулким эхом.

Идти пришлось довольно долго. Наконец глаза различили приоткрытую ячейку, озаренную подсветкой собственных недр.

С приближением Кремова небольшой пятачок перед сотой залился рассеянным светом, источник которого было невозможно определить. Подойдя вплотную, Игорь прочел на шестиугольной крышке свое имя и дату рождения. В этот момент по телу прокатилась волна возбуждения. Собравшись, он потащил ячейку на себя. Та легко поддалась, обнажив содержимое. Взору предстали корешки плотно уложенных картонных папок. Первая из них, извлеченная наугад, оказалась медкарточкой ребенка. На обложке в левом верхнем уголке была приклеена фотография маленького Игоря, рядом имелись поля для вклейки еще двух. Внутри Нерв не обнаружил ничего интересного: какие-то условные обозначения, общая информация о здоровье, прививках, перенесенных болезнях, параметрах организма вроде группы крови или резус фактора.