Код да Винчи

breaker had now arrived, it most likely meant someone had decrypted Sauniere's message.	послание Соньера.
"I'm busy at the moment," Fache radioed back, leaving no doubt in his tone that a line had been crossed. "Ask the cryptographer to wait at the command post. I'll speak to him when I'm done.""Her," the voice corrected. "It's Agent Neveu."	— Я занят, — бросил Фаш в трубку, всем тоном давая понять, что не в восторге от этого звонка. — Попроси криптографа подождать на командном посту. Поговорю с ним, как только освобожусь.— С ней, — поправил его голос на том конце линии. — Это агент Неве.
Fache was becoming less amused with this call every passing moment. Sophie Neveu was one of DCPJ's biggest mistakes. A young Parisian dechiffreuse who had studied cryptography in England at the Royal Holloway, Sophie Neveu had been foisted on Fache two years ago as part of the ministry's attempt to incorporate more women into the police force. The ministry's ongoing foray into political correctness, Fache argued, was weakening the department. Women not only lacked the physicality necessary for police work, but their mere presence posed a dangerous distraction to the men in the field. As Fache had feared, Sophie Neveu was proving far more distracting than most.	Настроение у Фаша сразу испортилось. Софи Неве он считал одной из самых больших ошибок управления судебной полиции. Эту молодую парижанку, изучавшую криптографию в Лондоне, года два назад Фашу насильно навязало начальство, следуя развернутой в министерстве кампании привлекать к службе в полиции больше женщин. В министерстве были неумолимы и не стали прислушиваться к доводам Фаша, убежденного, что подобная политика лишь ослабляет силовые структуры. Женщины непригодны к работе в полиции не только в силу физиологических особенностей, одно их присутствие самым негативным образом сказывается на мужчинах, отвлекает от дела, расслабляет. Опасения Фаша оправдались: Софи Невё обладала особым даром отвлекать его сотрудников, и это было чревато дурными последствиями.
At thirty-two years old, she had a dogged determination that bordered on obstinate. Her eager espousal of Britain's new cryptologic methodology continually exasperated the veteran French cryptographers above her. And by far the most troubling to Fache was the inescapable universal truth that in an office of middle-aged men, an attractive young woman always drew eyes away from the work at hand.	Тридцатидвухлетняя дамочка обладала решительностью, граничащей с упрямством. Она умудрилась настроить против себя асов французской криптографии, всячески доказывая превосходство новой методологии, которой пользовались в Британии. Но больше всего беспокоило Фаша то обстоятельство, что глаза всех мужчин отдела были постоянно устремлены на эту весьма привлекательную молодую женщину.
The man on the radio said, "Agent Neveu insisted on speaking to you immediately, Captain. I tried to stop her, but she's on her way into the gallery."Fache recoiled in disbelief. "Unacceptable! I made it very clear—"	— Агент Неве настаивает на немедленной встрече с вами, капитан, — прозвучал голос в трубке. — Я пытался остановить ее, но она уже направляется в галерею.Фаша передернуло.— Нет, это просто ни в какие ворота не лезет! Ведь я ясно дал понять...
****
For a moment, Robert Langdon thought Bezu Fache was suffering a stroke. The captain was mid-sentence when his jaw stopped moving and his eyes bulged. His blistering gaze seemed fixated on something over Langdon's shoulder. Before Langdon could turn to see what it was, he heard a woman's voice chime out behind him."Excusez-moi, messieurs."	На секунду Роберту Лэнгдону показалось, что Фаша вот-вот хватит удар. Он не закончил фразу, челюсть у него отвисла, глаза налились кровью. И взгляд этих глаз был устремлен на нечто, находившееся у Лэнгдона за спиной. Не успел сам Лэнгдон обернуться, как услышал мелодичный женский голос:— Excusez-moi, messieures21.
Langdon turned to see a young woman approaching. She was moving down the corridor toward them with long, fluid strides... a haunting certainty to her gait. Dressed casually in a knee-length, cream-colored Irish sweater over black leggings, she was attractive and looked to be about thirty. Her thick burgundy hair fell unstyled to her shoulders, framing the warmth of her face. Unlike the waifish, cookie-cutter blondes that adorned Harvard dorm room walls, this woman was healthy with an unembellished beauty and genuineness that radiated a striking personal confidence.	Он обернулся и увидел молодую женщину. Она направлялась по коридору прямо к ним энергичной легкой походкой, каждое ее движение было отмечено особой грацией. Одета она была в длинный, почти до колен, кремовый свитер и черные леггинсы. Довольно привлекательна, успел отметить Лэнгдон, лет тридцати. Густые рыжеватокаштановые волосы свободно спадали на плечи, обрамляя милое лицо. Она разительно отличалась от кокетливых, помешанных на диете блондинок, что наводняли Г арвард. Эта женщина была не только