Код Лавакрона

«…Вступившим под своды Лавакрона надлежит оставить за дверями его все помыслы суетные и обратить свой взор внутрь собственной души, для познания и искупления грехов своих. Им надлежит пройти через великие притеснения, чтобы очистится полностью. Подобно как золото открывает свойства свои в огне, душа человеческая светлеет в страдании. Лишь страдание дает нашей сущности преодоление и возвышает ее. Гордыня и безнаказанность искушают душу, а праздный мозг, как известно, мастерская дьявола. Тот, кто полагает о себе, что стоит твердо – трепещите и берегитесь, чтобы не упасть. И будут наказываемы грешники по мере грехов их, и воздастся каждому за деяния его на Земле. Да не тяготятся обличениями павшие духом, не отвергают страданий, ибо свершается в этом великое благо для них самих. А искупившим злочинства как в поступках, так и в помыслах будут возвращены судьбы их и показан выход из бездны Лавакрона. Общество порицает и отвергает чуждое, но само врачует раны и принимает обратно очищенных от грехов детей своих. Чтобы измерить глубину падения человеческой души, под сводами Лавакрона введены «Dolor Unit» («DU») – «Единицы Притеснения». Они же – Баллы Боли, Баллы Усердия. Ими измеряется терпение падшего в преодолении страданий. «DU» применяют к грешникам демоны Лавакрона, как носители злобности. Они угнетают людей, причиняют им немалые бедствия, но таким образом исцеляют их души. Получая баллы «DU», отступник шествует по дороге испытаний и становится ближе к тому, чтобы очиститься полностью и вновь занять свое место в обществе. Но память об уроке Лавакрона навсегда останется в его памяти или жизненный путь вновь приведет его к Вратам, увитыми телами гадов…»

Глаза Яри пылали, его некрасивое лицо раскраснелось. На коленях лежал какой–то прямоугольный предмет, вроде кирпича. Люди внимали ему молча, некоторые беззвучно шептали фразы, что изрекал проповедник. А сам Яри уже ничем не напоминал грешника. Как будто и не было на нем серого рубища. Теперь он превратился в духовного пастыря, его речь лилась плавно и назидательно. Такого хочется слушать, его голос затягивает в водоворот интонаций, за таким хочется идти. Я вернулся к своей команде и строго спросил Беату:

– Объясни мне, что за ерунда тут творится?

Инициативу ответа неожиданно перехватил Лазарь:

– Вы имеете возможность наблюдать, дорогой Велчер, исторический момент становления нового учения. Обычно сначала почву вспахивают, потом удобряют и лишь затем засеивают культурой. В человеческом обществе порядок нарушен – всходы поднялись, и для власти пришло время их удобрить.

Элки и Беата посмотрели на него с неприязнью, а лицо Эрики не поменяло своего ангельски–безмятежного выражения. Я зло сплюнул себе под ноги.

– Ладно, любители острых ощущений. В колонну по одному, Элки – замыкающий. Потопали!

Линия Моллоя. Опьянение властью

Архитектор поднял бокал со стимулятором и слегка пригубил из него. Только усилием воли он удержал себя от изрядного глотка. Права Лори – в последнее время он стал слишком часто пришпоривать себя антидепрессантами. Может быть, из–за этого она теперь избегает его общества? У Лори появились новые друзья на работе, с которыми девушка все чаще проводила свободное время, а Моллой предпочитал отсиживаться в своих роскошных комнатах. Неизвестно куда канули их мысли о ребенке. Как вспыхивала, оживала она, когда они строили совместные планы в первые недели после ее переезда! Теперь она отмалчивалась, прятала глаза. Сначала Моллой демонстративно обижался, потом на смену обиде пришел страх, что он ее теряет. Незримая ватная пелена отчуждения вползала между ними, заполняла собой пространство. В ней глуше звучали голоса, гасли эмоции. Иногда Моллою страстно хотелось подбежать к Лори, схватить ее на руки и закружить по комнате. Осыпать ее лицо поцелуями и сказать:

– Давай забудем все. Начнем заново. Просто попробуем опять быть счастливыми. Подарим друг другу это чувство.

Но ледокол его чувств вяз в паковых льдах ее отстраненности. Моллой вздыхал и снова садился за компьютер, спиной ощущая ее чужой взгляд.