Код Лавакрона

Руки у меня теперь освободились. Под скалой я нашел несколько подходящих камней, осветил лучом склон и стал ждать. Через несколько минут появилась Беата. Девчонка двигалась шустро, как будто ночное скалолазанье по мокрой отвесной скале было для нее привычным делом. Мой необщительный приятель не заставил себя долго ждать. Когда Беата миновала его нору, из нее высунулась рука и попыталась дотянуться до веревки. В луче фонарика блеснула сталь. Я сразу зарядил в него целую очередь из галечника. Не попал, зато спугнул. Беате повезло меньше – один из моих снарядов на отскоке задел ее по скуле. Девушка от неожиданности выпустила веревку и рухнула вниз. К счастью, до земли оставались считанные футы, да и грунт не был жестким. Она упруго приземлилась, перекатилась через плечо и мигом вскочила на ноги. На щеке алела свежая ссадина.

– Что это за тип? – спросила она.

– Понятия не имею. Он со мной попрощался, прежде чем мы успели с ним поздороваться.

Беата нырнула в сумрак, но через несколько минут вернулась с кучкой щебня в руках. Во время спуска Эрики мой отшельник вновь принялся за свои маневры и наконец–то схлопотал камнем по предплечью. Это Беата выполнила безупречный по точности бросок. Нож вредителя спикировал к нашим ногам, а сам он на этот раз окончательно пропал из поля зрения.

Следующим шел Лазарь, и старик заставил нас поволноваться. Сначала он несколько раз срывался, потом перекрутил стропы и повис, как куль с песком. Пришлось мне стравливать трос и спускать его в таком неподвижном виде. Когда его отвязали, выяснилось, что Старик от боли не может стоять на ногах. Пока Беата хлопотала над ним, к нам уверенно присоединился Элки. Этому великану скала оказалась нипочем. Он соскочил на горизонтальную твердь, быстро выпутался из страховочной петли и вдруг так оглушительно заорал, что перекрыл даже шум водопада. Просто стоял и вопил, потрясая кулаками:

– Свобода!!! Сво–бо–о–да!!!

Я подошел поближе и толкнул его в плечо:

– Чего ты кричишь, дурень? Успокойся!

– Все! Теперь я – отпущенник.

– Кто–кто?

– Отпущенник, – самодовольно ответил здоровяк.

– Как только мы пересекли границу Стимония, Элки отпустили все грехи, – пояснила Беата.

– И что эта хрень значит?

– С этой минуты он равен любому гражданину. Юридически. Тебе, например. Так что если захочешь его оскорбить, рекомендую сначала подумать.

Я с деланным смирением покивал головой:

– Ладно, учту. А вас–то с Эрикой можно обзывать? Или вас тоже отпустило?

Беата засмеялась, но ее веселость прервал встревоженный голос блондинки:

– Велчер, у Лазаря серьезные повреждения. Он, похоже, бедро сломал.

Пришлось доставать аптечку. Диагност вынес суровый вердикт – закрытый перелом шейки бедра со смещением. Видимо, Лазарь как следует приложился о скалу при спуске. Я быстренько вкачал ему двойную порцию наноботов–репарантов, а потом запенил фиксирующим составом место травмы. Когда я возился с его одеянием, что–то задело меня острой гранью по лодыжке. Какой–то прямоугольный предмет в кармане рубища. Но я не стал шарить в вещах старикана – мало ли, какую реликвию может таскать с собой отверженный грешник. Медицинская пена застыла, и на диагносте высветился срок реабилитации – 288.46.32. В сутках получалось – почти две недели. Народ приуныл. С таким больным нам и думать было нечего о продвижении вперед.

– Всем отдыхать! Завтра разыщем местных саламандринов и попытаемся разрешить проблему, – распорядился я, чтобы хоть как–то отвлечь подопечных от невеселых раздумий.

Мы разожгли уютный костерок из трех топливных таблеток. Еще пять огоньков я расположил в виде лучей пятиконечной звезды на случай возможного появления противников. Что–то подсказывало мне – наши неприятности с местными только начинаются. Пришлось делать себе взбадривающий укол – мне были нужны стимуляторы, чтобы продержаться в карауле до утра. Грешники порывались организовать вахты, но я не согласился. Тот парень из норы представлял реальную опасность, и у меня не было ни малейшей уверенности, что девчонки смогут с ним справиться, если тому взбредет в голову посетить ночью наш бивуак. На Элки я тоже не возлагал особых надежд – здоровяк пока ничем себя не проявил.