Код Лавакрона

Снаружи стемнело. Еще одна особенность Стимония – рассвет тут начинался обычным образом, зато закат происходил, как по команде «Отбой!». «Пах–пах–пах» отщелкивались блоки прожекторов, погружая уровень в ночную мглу за считанные минуты. Почти на ощупь я добрел до наблюдательной площадки, заглянул за край острова и замер с раскрытым ртом. Внизу расстилалась огромная чаша, полная зеленоватого молока. Дно озера подсветили специальные лампы, отчего толща воды стала полупрозрачной. Интересно, почему этого не было накануне? Экономия энергии? Мне захотелось достать всех из палаток и привести сюда полюбоваться на невиданное чудо. Но потом я решил, что сегодня народу не до подводных фонариков, вздохнул и, пробуя подошвой землю, стал пробираться к душевому баку. Пару раз я спотыкался, едва не падал, и эти мучения отвратили меня от желания навестить охрану подъемника.

Прохладная влага щекотала мою кожу сотней иголочек, а я думал о Прайде. Как там ребята? Совесть пробовала на вкус мою печень. Бросил их на произвол судьбы, прохлаждаюсь тут среди озер, а они остались исправлять мои промахи. Решено. Если мне удастся вернуться – хватаю в охапку Набуяга с Тенгиром и переселяюсь на этаж ниже. Стоп. А Велчерон? А Хухлик? Здесь отключается электроника. Мой питомец погибнет. Легко оправдать себя тем, что погибнуть может лишь живое изначально, но не по мне такие подленькие подходы. Слишком часто стимфалиец выручал из беды своего хозяина, чтобы он так бессердечно с ним расстался. На секунду мне стало настолько смешно, что я едва не расхохотался. Чудны человеческие чувства. Я иду неизвестно куда, веду с собой крайне подозрительную компанию, предчувствую грядущие проблемы, а мыслями пребываю уже в родной Хибаре. Может, все от того, что я направляюсь на самое странное свидание в моей жизни и просто нервничаю? Беата смущает мой разум и чувства. Что–то есть в ней совсем непонятное, не по–женски холодное.

Когда я проходил мимо палатки Эрики, то отчетливо услышал изнутри звуки возни, а также чувственные женские «охи» и «ахи». Стало быть, Си–Так вернулся и вовсю усердствует над нашей красоткой. «Я буду холодна с ним, словно лед!» – такой высокомерный лозунг выдала блондиночка, прежде чем отправилась на покой. Ну и куда девалась ее стойкость?

Я долго возился в темноте с пологом третьего шатра, пока не уразумел, что он не зашнурован, а просто завязан на обычный узел. Под потолком висел желтый светляк аккумуляторной лампы, ровно такой же, как и в моей прайдовской берлоге. Беата лежала под одеялом на боку, подоткнув кулачком щеку, и внимательно разглядывала мою персону. Чтобы как–то сломать купол молчания в палатке, я без долгих раздумий сходу сморозил глупость:

– Судя по тому, что слышали мои уши, у Эрики с Си–Таком все хорошо и взаимно.

– Знаю. Звуки долетают даже сюда.

–Хм…

Я повесил плащ на вешалку, а мокрое полотенце перекинул через сушильную веревку. Неторопливо уселся на низкий табурет и принялся стаскивать с себя задубелые ботинки. Беата за спиной не произнесла ни слова. Не знаю, как она, но я испытывал неловкость и чувствовал себя очень глупо.

– Я… э–э–э, могу лечь у входа, здесь полно всякого барахла, есть чем укрыться. Э–э–э.. вот.

Беата вздохнула, как бы досадуя на мою твердолобость, потом неторопливым движением откинула край своего одеяла. Я увидел смуглую кожу, плавный изгиб линии бедер, не прикрытых не единым лоскутом одежды. Она с шуршанием атласной кожи согнула ножки и гибко передвинулась вбок, освобождая мне место. Ее голос прозвучал совсем иначе, чем у костра, теперь с легкой хрипотцой в нем завибрировали нотки соблазна:

– Велчер! Хватит болтать! Иди уже ко мне.

В моем горле образовалась вселенская сушь, язык намертво приклеился к небу, а глаза – к ней. Почти физическим усилием я разлепил губы:

– Беата, все выглядит так, будто мы с Си–Таком договорились… Элки намекал мне на это… Клянусь, что…

– Да мне плевать на Элки! Велчер, я жду!

В моей голове закрутился вихрь. Тиа, Сара, Беата, Лавакрон, предстоящий бой. А если мне там проломят голову? Какими же отборными словами буду я тогда проклинать свою нерешительность, лежа где–нибудь на камнях и с ножом в боку! Рука протянулась к выключателю, но отдернулась на полдороге. Голос Беаты хлестнул меня, словно кнут:

– Велчер, ты же не станешь подвергать меня унижению просить тебя в третий раз?

Сухо щелкнул тумблер лампы, будто отрезал кусочек времени «до», и тут же сразу осталось одно «после». Я неловко зашарил руками в темноте, но вдруг моя ладонь коснулась ее груди, а еще через секунду горячие губы Беаты раскрылись навстречу моему поцелую. Наверное, я конченый мерзавец. Решено. С этой успокаивающей мыслью разум захлопнул дверь и гордо удалился по своим делам до следующего утра.

Линия Слика. Некоторые основы истинно мужской компании