Кодекс Алеппо

В один из вечеров Коэн отправился на заранее спланированную встречу, которая должна была состояться в одном из молодежных клубов на улице Барон, возле кинотеатра «Рокси». С ним были его близкий друг Рувен Дайо и девушка, имени которой он не назвал. (Пересказывая мне эту историю, Коэн специально опускал многие детали и имена; даже тридцать лет спустя у него сохранился инстинкт человека, выросшего с чувством, что мухабарат везде имеет уши.) Среди такси, припаркованных у тротуара, стоял черный «мерседес» проводника. «Притворитесь, что задремали», – сказал им проводник, когда они на полной скорости мчались из Алеппо. Они так и сделали. Это было нужно для того, чтобы им не пришлось говорить, если машину остановят, потому что евреи, арабы-христиане, как, впрочем, и мусульмане из высшего общества, произносят некоторые звуки иначе, чем большинство сирийцев; это могло привлечь к путешественникам ненужное внимание. «Мерседес» вез их на юг, пока ближе к полуночи наконец не остановился. Коэн увидел перед собой колючую проволоку и нечто похожее на военный лагерь и решил, что они у пограничного переезда. Проводник открыл дверь машины и исчез. Через несколько минут он пришел с двумя вооруженными солдатами, проявляющими явную нервозность, и те вернули пассажирам удостоверения личности. Это было странно, потому что никаких удостоверений личности они на проверку не сдавали. Коэн был так напуган, что запихнул свой документ в карман, даже не взглянув, чье там имя и кто на фотографии. Они проехали еще около часа, пока не увидели предместья какого-то города. Это был Бейрут. Проводник остановил машину у одного из домов, постучал особым стуком в дверь, отступил назад, подождал, пока она не открылась, посмотрел, как трех его пассажиров провели внутрь, и исчез.

Их накормили завтраком. Коэн стянул с себя лишнюю одежду – единственные вещи, привезенные им из Алеппо, кроме двухсот долларов наличными и почетного диплома, который он накануне вечером снял со стены в университете. В тот день их распределили по семьям. В Ливане тогда царила атмосфера лихой свободы, его этническая пестрота еще не повергла страну в хаос гражданской войны; семья, приютившая Коэна, возила его в горы кататься на лыжах, в магазины на улице Хамра, в казино. Через несколько дней ему позвонили.

– Идите по улице Хамра, пока не окажетесь на набережной, – услышал он. – Под мышкой держите газету «Л’ориан-ле-жур».

На набережной Коэн встретил Рувена и девушку, и они вместе пошли вдоль моря, пока не добрались до небольшого ветхого строения. Внутри было три комнаты, заставленные старыми кроватями и комодами. Их приветствовало несколько человек, говоривших с напевным ливанским акцентом и носивших куртки, под которыми, как показалось Коэну, были спрятаны пистолеты. Коэн не знал, гость ли он там или пленник, а когда он попытался выяснить, кто эти люди и что они собираются с ними делать, ему велели заткнуться. Настала ночь. К берегу подплыла рыбацкая лодка, управляемая человеком в ковбойской шляпе. Взяв на борт беглецов и ливанцев, она отплыла в Средиземное море. Коэн, впервые увидевший море лишь несколько дней назад, был в ужасе и, чтобы не выдать охватившую его панику, сделал вид, что он не трусливый парнишка из арабского города, а этакий герой Ари Бен Канаан в исполнении Пола Ньюмена из экранизации «Исхода».

Это длилось несколько часов: суденышко, рассекающее темные волны, пассажиры, повернувшиеся спиной к береговой линии Бейрута и лицом к открытому морю, ливанские парни, не произносившие ни слова. «Видимо, проводники, вроде того, что вез их из Алеппо и исчез, – подумал Коэн. – Деньги им уже заплатили, и теперь они сбросят свой груз в море. Но сперва изнасилуют девушку. А может, это ловушка: сирийские суда их перехватят и вернут домой, в тюрьму».

Один из ливанцев вынул сигнальный фонарь, направил его в сторону открытого моря и то зажигал, то выключал. Ответа не было, темень и слабое мерцание отражающегося от воды луча, который то пропадает, то вспыхивает вновь. Коэн потерял всякую надежду. Откуда-то издали блеснул свет. Мужчина в ковбойской шляпе заглушил мотор, наступила тишина. И тут из темноты выплыл какой-то черный силуэт. Коэн, видевший военные корабли только на картинках, подумал поначалу, что это подлодка. Судно проплыло рядом с рыбацкой лодкой, и с него спустили веревочную лестницу.

– Наверх! – приказал ливанец.

Почти в параличе от страха Коэн смотрел, как Рувен ухватился за лестницу и начал по ней карабкаться. Когда он был уже на полпути, Коэн тоже стал взбираться наверх.

Первое, что увидел Рувен, когда его голова поднялась над корпусом судна, была прикрепленная к стенке металлическая коробка; позже он узнал, что это ящик первой помощи. Крошечная лампочка освещала красную шестиконечную звезду. Он наклонился к поднимающемуся вслед за ним Коэну и сказал:

– Это евреи.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

1. Аспергилл