Кодекс бесчестия. Неженский роман

Лида с рыданиями бросилась в спальню. Муж ударил ее лишь однажды, много лет назад. Тогда она заявила ему, что если это повторится, она уйдет. Тогда он весь остаток дня просил у нее прощения, рассказывал про развинтившиеся нервы. Нет, он окончательно сошел с ума. Что бы сегодня ни случилось, он же влетел в дом, как полный психопат. Лида сидела на кровати. Слезы высохли, она обреченно думала, что, видимо, больше никогда не увидит никакой радости в жизни. Веселые пузырьки полопались… Она стареет, муж – злобный невропат. Если бы он хотя бы отпустил ее на работу, любую – переводчиком, редактором, да хоть библиотекарем. Было бы у нее дело, ходила бы она по улицам, видела бы других людей, наверняка среди них были бы и хорошие, интересные люди. Были бы хоть осколки жизни. А так – только обреченность загнанной лошади. Снует от мужа к девочкам, из столовой на кухню, угождает горничной и водителю, которых муж на нее науськивает.

Чернявин ходил из угла в угол, подливал виски в стакан, руками хватал ветчину, огурцы, колбасу. «В доме одни бабы, а еды никогда нет. Сволочь, какая сволочь! Клерком его сделать вздумал. Какая мерзкая ветчина, – он открыл холодильник, намазал кусок ветчины горчицей, – только с горчицей и можно жрать эту дрянь…»

Алекандров сказал себе «спокойно», когда в десять секретарь доложила, что явился Чернявин.

– Юрий Сергеевич, я сразу к делу. Оказывается, вы не выполнили обязательства по договору залога. Не внесли в реестр обременение акций. Короче, продали Платону Скляру без согласования с банком комбинат, который находится у нас в залоге.

Чернявин был готов к разговору. Он, как обычно, откашлялся:

– Да, Константин Алексеевич, я сам удивился, чего это Ольга Сергеевна не потребовала акции в ваш депозитарий на хранение. Но мы тогда торопились, чтобы к аукциону… А потом Скляр наехал. Я ему сказал, что акции заложены, но он угрожал… Думаю, он так и планировал – вас кинуть. Но кредит целенький. Успел с комбината вынуть, чтобы Скляр не дотянулся. Сидит на моей кипрской компании. Знал, что вы это оцените.

– Придется вернуть.

– Придется – верну. Если ваши сотрудники прошляпили, я не собираюсь этим пользоваться.

Александров не ожидал такой покладистости и сразу понизил градус разговора.

– Юрий Сергеевич, рад, что мы по-хорошему решили этот вопрос. Собственно, я хотел спросить, какие у вас прикидки на будущее. Может, мы сможем посотрудничать.

– Понятное дело, для того и вызвали. Места делите? Вам же в холдинге все руководство надо с нуля формировать. Первым лицом?…Из уважения к вам готов! С расчетом на перспективу… и на понимание.

– Юрий Сергеевич, акционеры не видят вас в составе руководства холдинга. Я другие возможности хотел с вами обсудить…

– Это что – Жмужкин против? Он же меня пятнадцать лет знает! Ааа… это Скляр против. За кого же они вас-то держат? – Чернявин почувствовал, как ярость, бешенство против этих зажравшихся сучар, этих разводил, захлестывает его. – Опять кидаете?

– Слушайте, не валяйте дурака! Я разве вам что-то обещал?

– А разве не вы требовали, чтобы я продал Скляру комбинат? Вы что, считали, что меня на улицу можно выкинуть?

– На улицу никто вас выкидывать не собирается. На госслужбе поработать не хотите?

– Чего я там забыл? – при этих словах Константин невольно вспомнил Шарикова. – А кем?

– Думаю, неплохо было бы, если бы вы поддержали отрасль на уровне правительства.

– Министром природных ресурсов посадите? – оживился Чернявин. – А что… Если на пару со Скляром похлопочете… С его-то тестем, вообще не вопрос.

– Министром исключается, а вот замом… – Александрову становился противен этот разговор. – Предлагаю завершить неприятную ситуацию с кредитом, договориться о вашем переходе на госслужбу, и мы продолжим сотрудничество. Тяжбы нам не нужны, а человек в исполнительной власти, которому мы доверяем, – нужен, и даже очень.

– А что? Ведь складно все выйти может, – у Чернявина на носу выступили капли пота. – Вы меня замом по лесу в Минпром, а я вам… Я вам верой и правдой. При этом у вас на крючке, вы посадили, вы и снимете, – Чернявин засмеялся, не замечая, как слюна брызжет на бумаги, как Александров морщится. – Вам и за кредит беспокоиться нечего. Я – вот он, весь ваш, весь на виду. Отработаю…

– Постойте, по кредиту мы же договорились!

– Интересно, мне что – из бюджетной зарплаты его выплачивать?

– Почему выплачивать, просто верните, и все.

– Нет, ну как же… Если б в холдинге… А раз…

– Вы же только что сказали, что вернете кредит!

– Сказал. Если скажете вернуть, верну. Как пришлете уведомление о досрочном взыскании, так сразу… Но при новом раскладе очень прошу не взыскивать. Какое тогда сотрудничество?

– Это как? – опешил Александров.

– Ну… зачем взыскивать? Я готов личную гарантию выставить.

– То есть под честное слово?

Зря, зря он взялся за устройство судьбы Чернявина! Видно же, что за человек.