Кодекс боя

– Вот это да, – прошептала она. – Не ожидала увидеть вас здесь.

– Почему? – спросил Сего. – Профессор Эон знаменит. Его вспоминают в молитвах по всему миру. – Он сам не знал, зачем добавил эту деталь, но заметил, что Абель широко улыбнулся.

Сол посмотрела на Сего снисходительно-насмешливо:

– Вот уж не думала, что гривары из Глуби почитают Кодекс. Разве у вас там все не сводится к тому, чтобы немного заработать?

– Ты права. Большинству людей в Глуби наплевать на Кодекс. Но я не оттуда, – ответил Сего.

Сол приподняла бровь и собиралась что-то сказать, но тут в кабинет вошел Эон Фарстед.

Все в нем, от длинной седой бороды до тонкого, легкого одеяния, казалось, источает мудрость. Класс встал, когда профессор вошел, но тот жестом велел всем сесть и сам опустился на стул в центре полукруга.

– Эта дорожка от башни с каждым днем становится все длиннее. – Эон усмехнулся и расправил складки туники.

Сего знал, что старик слеп, но белые глаза жили собственной жизнью, пребывая в постоянном движении.

– Восемь в нынешнем году, да? С каждым годом на несколько человек меньше. Когда я только начинал вести этот предмет в Лицее, пятьдесят лет назад, приходилось читать лекцию в Куполе, чтобы вместились все желающие. Теперь достаточно моего маленького кабинета.

Абель вдруг поднял руку. Профессор Эон склонил голову набок, каким-то образом восприняв жест.

– Да, юный гривар?

– Профессор Эон, для меня большая честь присутствовать на вашем занятии, и мне жаль тех, кто не услышит ваши мудрые слова. – Абель произнес это так, будто заранее отрепетировал свое небольшое выступление.

– Это честь для меня, юный гривар. И независимо от того, сколько учеников посещает мои занятия, я намерен оставаться здесь до тех, пока мое тело не обратится в прах. И я ведь слышу восточно-десовийский акцент?

Абель расплылся в улыбке:

– Да, мои родители из Тиркарша, это недалеко от границы.

– Чудесное место… и замечательные люди, – задумчиво произнес Эон. – В Десови прошли едва ли не лучшие мои годы. Даже сейчас я бы отдал несколько лет жизни за свежий бисквитный торт. Трикш мафалеста. – Профессор быстро сложил ладони перед собой.

– Трикш мафалеста, – повторил Абель по-десовийски и выполнил тот же жест.

– Юный десовиец подводит нас к удобной отправной точке для сегодняшней лекции. – Эон на мгновение замолчал, словно прислушиваясь к тишине в комнате. – По всему миру прямо сейчас гривары сражаются за разные нации и по разным причинам. Почему мы сражаемся?

В комнате воцарилась тишина. Вопрос казался таким простым. Не дождавшись ответа, Эон повторил его.

– Почему мы сражаемся?

– Мы сражаемся для того, чтобы остальным не пришлось этого делать, – ответил слушатель шестого уровня.

Эон кивнул.

– Рад, что вы знаете первую заповедь Кодекса. Но цитирование не дает ответа на мой вопрос. Почему мы сражаемся?

Сего задумался. Живя на острове, который теперь больше, чем когда-либо, казался далекой мечтой, он дрался с братьями. Дрался не жалея сил, так, что после схваток руки висели по бокам, словно морские слизни. Тогда он бился, чтобы заслужить одобрение Фармера. Чтобы Сэм равнялся на него. Чтобы, в конце концов, победить Сайласа.

В Подземье, у Талу, он дрался, чтобы на нем наживались патроны, мерки и им подобные.

Потом был Верхний мир. Здесь он боролся за то, чтобы поступить в Лицей.

Талу заставил его пополнять кошелек меценатов, наемников и других гнусных обитателей Глуби. Сего до сих пор он не нашел ответа на вопрос, зачем он здесь, в Верхнем мире. Учиться, стать рыцарем. А после?

Вообще-то, он почти не задумывался о том, что ждет его после Лицея. Само собой предполагалось, что, став рыцарем, он будет сражаться за свой народ, за Эзо.

– Мы сражаемся, потому что должны, – сказал Сего. – По правде говоря, я и сам толком не понимаю, почему мы это делаем. Никакого другого выбора у меня не было. Мы же не даймё, которые сами выбирают свой Путь Света. Это они могут решать, кем быть – художниками, политиками, торговцами или производителями. Я же с самого начала знал, что гривары дерутся. Так устроено.

– Так устроено, – повторил Эон. – Я слышал это много раз, юный гривар. А знаешь, что это обычно значит? Это значит, что люди забыли почему. Вот в чем дело. Большинство забыло, почему мы сражаемся. Но забывать нельзя, а иначе все будет потеряно. – Он обвел рукой класс, высокие, заставленные книгами стеллажи. – Мы сражаемся ради этих книг. В них не только Кодекс боя, но и вся наша история. История этого мира, существовавшего до вас и даже до меня, как бы ни было трудно осознать его древность некоторым из вас. В этих книгах рассказы о силе и чести, обмане и трусости, любви и горе. Из-за этих книг мы и сражаемся.

Сего пробежал взглядом по комнате, вглядываясь в тени, которые отбрасывали стеллажи в пляшущем свете.