Кодекс боя

– Идеально изготовленных кругов почти не бывает, – сказал Мюррей, с заметным беспокойством глядя, как Тачи осторожно вставляет новую катушку. – Но я видел, какой хаос порождают неисправные круги, что они делают с гриваром. Некоторые сходили с ума.

Тачи кивнул и начал закрывать отверстие в круге. Мюррей с облегчением вздохнул.

– Разве такие круги, как Фиола, созданы не даймё? – спросил Сего.

Он уже привык к тому, что Мюррей с недоверием относится к инструментам, оружию, мехам и лекарствам даймё. Однако одержимость Фиолой, казалось, шла вразрез с этими убеждениями.

Мюррей бросил на Сего суровый взгляд:

– Гривар гордится кругом, в котором тренируется, ухаживает за ним и относится к нему с уважением – как к части собственного тела. – Мюррей опустился на колени и снова провел рукой по полированной поверхности Фиолы. – Мы можем сражаться за даймё, но круги принадлежат нам.

Сего вспомнил остров и тренировки в круге Фармера. Старый мастер внушал трем братьям такое же уважение к простому диску из железного дерева.

«Круг – ваш дом; относитесь к нему должным образом».

Над их головами закружились, словно в танце, спектралы, по-видимому довольные тем, что операция на теле Фиолы прошла успешно.

– Но спектралы… Они влияют только на нас? Разве даймё не чувствуют их свет?

– Чувствуют. – Мюррей играючи отмахнулся от особенно настырного огонька. – Даймё используют сплавы для освещения своих городов. Синий свет – чтобы гранты не бунтовали. Желтый – в нейрогенах и кливерах, чтобы зависимые были довольны. Красный подается через «Обзор Системы» с целью держать людей в страхе и напряжении. Но мы, гривары, самые восприимчивые к свету. Мы ощущаем его острее, чем любой другой род людей. Свет всегда был частью нас.

Мюррей вытащил из угла широкое полотно и застелил им Фиолу. Спектралы опустились и разместились на покрове. Возможно, подумал Сего, они устали от всех этих волнений и суеты.

– Ладно, малыш, идем. Сначала перекусим, а потом снова за Кодекс – пора уже заканчивать.

Обстановка в бараке Мюррея вполне отвечала духу гриварского рыцарства – только самое необходимое для жизни. К скромной кухне с тяжелым дубовым столом в центре примыкали две комнатушки, одну из которых занимал сам Мюррей, а другую братья-близнецы, Маса и Тачи. Сего предпочел оставаться в пристройке для тренировок, пыльный интерьер которой напоминал чердачную комнатку на острове.

Ели все четверо за дубовым столом на кухне. Пища была, конечно, более питательная и разнообразная, чем та зеленка, которой кормили у Талу в Подземье, но не намного вкуснее. Меню этого вечера предлагало полоски искусственно выращенной оленины с регидратированным листом тева. В плане креативности Мюррею было далеко до Лейны; притащив в кухню контейнер для хранения, он просто бросал что-то на сизлер.

Почти все население Эзо питалось консервированными и переработанными продуктами, включая искусственное мясо и регидратированную растительную еду, по вкусу напоминавшую кору. Как рассказывал Мюррей, свежее мясо считалось роскошью, позволить ее себе на регулярной основе могли только даймё.

Жизнь в Верхнем мире резко контрастировала с той жизнью на острове, осколки которой хранила память. Удержать эти воспоминания получалось не всегда – они ускользали из сознания, как песчинки, – но некоторые яркие картины засели в голове крепко.

Сайлас бьется в волнах, возвращаясь к берегу после ловли сарпина. Он всегда отправлялся за рыбой, потому что был лучшим из трех братьев пловцом. На черный песок выходил с сарпином на плече и белозубой улыбкой на лице.

Сего был собирателем. Фармер отправлял его на утесы у края острова – добывать побеги и травы. Скалолазание давалось мальчику легко и естественно, ноги и руки как будто сами находили опору. Ему нравилась высота, нравился морской ветер, нравилось смотреть на изумрудные воды с вершины утеса.

Сэм обычно приносил ведерко голубых крабов, выловленных в приливных бассейнах. Фармер и три брата жарили рыбу и крабов на костре и ужинали в опускающихся на остров сумерках.

После трапезы братья сажали двух крабов в центр импровизированного круга из плавника и наблюдали за поединком. Сего и Сэм делали ставки на победителя. Болели горячо, шумно встречая успех своего краба, когда он прорывал защиту противника быстрым ударом клешней или ловким обходным маневром.

Сайлас сидел в сторонке, подальше от огня, и качал головой, наблюдая за детскими забавами.

Но шло время, и домик на острове понемногу перемещался из области воспоминаний в область снов. Пробуждение на чердаке рядом с Арри, уткнувшейся в щеку влажным носом. Берег с черным песком и дыхание в одном ритме с волнами. Дальние заплывы под наблюдением старого мастера, сидящего на вершине дюны.

Первая неделя в Верхнем мире стала для Сего шоком. Его окружал холодный, сумрачный мир. Солнце, время от времени выглядывавшее из-за серых туч, не шло ни в какое сравнение с тем ярким шаром, который каждый день поднимался над островом. Здесь все воспринималось по-другому, как будто Сего вынырнул из Глуби в полностью изменившемся мире.