Кодекс Снеговика

Кошка поняла, что восторженный зритель готов ее вознаградить, но что-то мешает ему это сделать. Нужно было окончательно сломить его сомнения. У кошки на этот счет был непобиваемый козырь. Она громко и очень жалобно замяукала – так громко, что даже сквозь стекло ее мяуканье было слышно довольно хорошо. Тембр ее голоса был настолько трогателен, что никого не мог оставить равнодушным. Если бы кошки выступали в театре, то Мяукала могла бы претендовать на статус примадонны. У нее был исключительный талант.

– Боже, какое очарование! – чуть ли не заплакала Вера и приоткрыла окно. – Вы только послушайте!

Даже ёрник Коля не нашелся, что сказать и только почмокал губами.

– Ну, дайте же ей котлету! – потребовала Анюта.

Вера кинулась к плите и достала из-под крышки котлету. Не одевшись, она вышла на улицу и с порога стала зазывать кошку:

– Кис-кис-кис.

Но Мяукала не подходила. Она чего-то выжидала.

– Уйдите, тетя Вера. Она вас стесняется, – громко прошептала Анюта, высунув голову из окна.

Вера положила котлету на порог, сделала несколько шагов назад, но дверь оставила открытой, чтобы видеть действия кошки.

Мяукала выждала непродолжительное время, потом быстро подскочила к котлете, подцепила ее на когти словно вилкой, и на трех лапах забежала за угол дома, чтобы там поужинать без свидетелей.

Зрители не покидали своих мест. Они ждали продолжения спектакля…

Но продолжения не было. Кошка быстро съела свою добычу, после чего выбралась через ту же щель в заборе обратно на улицу и пошла восвояси походкой, полной кошачьего достоинства.

Мяукала никогда не просила добавки. Она была гордой кошкой. Тем более, что домов в поселке было много и даже если взять в каждом доме по одной котлете, то этого будет более чем достаточно…

– Хоть бы спасибо сказала, – Коля был немного разочарован.

– За что? – пожала плечами Вера. – Она доставила нам бОльшее удовольствие, чем мы ей.

Как раз в это время вернулся Вадим. Он немного удивился, что все обитатели дома вылупились в окно при его появлении…

– Чего это вы? – спросил он, как только вошел внутрь.

– Братан! – возликовал Коля. – Тебя так долго не было, что у нас от тоски массовый глюкоз начался. Цирковые кошки мерещатся!

– Папа! – Анюта бросилась к нему с распростертыми ручками. – К нам Мяукала приходила. Мы ей котлету дали.

– Отлично, – Вадим поцеловал дочь. – Кто бы и мне котлету дал. Я замерз и проголодался.

– Все уже давно накрыто. Тебя только ждем, – Катерина стал расставлять тарелки. – Ты где так долго?

– Да, так. Встретил кое-кого, – Вадим сел к столу.

Катерина кинула любопытный взгляд на мужа. Какой-то он взбудораженный. В последний раз она видела его таким перед матчем с румынами.

– Может, накатим по одной? – предложил Коля.

– Конечно, накатим! – охотно поддержала раззадорившаяся Вера.

Вадим исподтишка, чтобы никто не видел, сделал Николаю угрожающую гримасу.

– По одной только, – попросил тот. – Для сугрева и аппетита.

– Чего это вы заскромничали, – заметила их реакцию Вера. – Праздник же. Уже почти девять. Можно и по две…

В это время на улице грохнуло так, словно над самым поселком разразилась гроза, или будто самолет перешел звуковой барьер. Все вздрогнули, а Вера невольно перекрестилась.

– Что это? – Катерина побледнела.

«Неужели я опоздал», – с ужасом подумал Вадим и бросился к окну…

Но это был еще не ТОТ взрыв. Просто кто-то по соседству запустил слишком большую петарду. Над одним из домов соседней улицы повисло целое облако пороховой гари…

– Подростки половозрелые, – прокомментировал Коля и свинтил пробку с бутылки. – Так тебе налить? – спросил он Вадима.

Тот помедлил секунду (от сердца отлегал испуг) и махнул рукой:

– Давай, но только по одной.

«Передай папе, чтобы не беспокоился раньше времени, – сказал Снеговик Анюте. – Операция назначена на одиннадцать часов. Если что-то изменится, я обязательно предупрежу».

– В одиннадцать часов еще не так бабахнет, – как бы между прочим заявила Анюта.

– А что такое будет в одиннадцать?– спросил Коля, разливая по рюмкам.

– Не знаю. Мне так кажется.

– Понятно… А мне кажется, что пора и нам бабахнуть по маленькой, – Колино жизнерадостное лицо стало еще жизнерадостнее.

Никто не придал значения словам ребенка, все подняли наполненные рюмки. Только Вадим глянул на дочь внимательнее остальных. Она подмигнула ему. Он усмехнулся и выпил содержимое рюмки.

– Куда ты гонишь, Вадя? А как же тост? – возмутился Коля, который свою рюмку еще держал на уровне груди и уже хотел произнести речь о том, что это тридцать первое декабря лучшее из всех тридцать первых декабрей, которые были в его жизни…

– Извини, – Вадим немного смутился, хрумкнул соленым огурцом, и предложил: – Пойдем, покурим.

Коля вздохнул, чокнулся с женщинами и выпил свою порцию без тоста и без того энтузиазма, который был изначально в нем заложен.

Когда Вадим и Коля ушли курить на веранду, Вера сказала:

– Тебе не кажется, что наши мужички задумали что-то?

– Да, – согласилась Катя, – какие-то они странные. Особенно мой.