Кодекс Снеговика

Жили таджики не впроголодь, но и без излишеств. Алексей снимал с их и без того скромной зарплаты какой-то придуманный им налог в размере двадцати процентов, смысл которого они не понимали, но спорить с Алексеем боялись. При этом работать после сокращения штата приходилось втрое больше. Поселок был еще не достроен, поэтому помимо ежедневных задач, вроде той же расчистки дорог от снега и уборки мусора, они должны были копать траншеи для коммуникаций и дренажа, пилить доски, вкапывать столбы, перетаскивать бревна и прочее, прочее. Каждый день проходил, как один – в постоянном напряжении мышц и почти в полном безучастии ума. Только в выходные это однообразие нарушалось новыми лицами и звуками…

Вместе с таджиками вечера пятницы ждало с нетерпением все зверье, обитавшее в поселке и поблизости от него. Ждал Байкал – ему нравилось играть с детьми; ждал Прохор – у него появлялось больше возможности показать свое сторожевое мастерство и вволю налаяться; ждала Мяукала (Ми-има) – у нее выходные ассоциировались с вкусными котлетами и комплиментами ее красоте; ждали вороны – мусорный контейнер на выезде из поселка за субботу и воскресение наполнялся до краев; ждали воробьи – для них люди привозили вкусные семечки и насыпали их в кормушки; ждали мышки-полевки – в подполе разогретого дома можно было насладиться теплом на всю оставшуюся неделю. Даже местный дятел ждал – хотя ему ничего от людей не перепадало, но общее веселье так вдохновляло его, что он еще усерднее начинал обстукивать окружающие поселок деревья…

– Ну, так каково же твое предназначение? – снова задала этот вопрос Мяукала в пятницу утром.

Продолжить разговор со Снеговиком в другое время ей не удалось, потому что Байкал не давал ей этого сделать. Он словно прописался на детской площадке. Несколько раз во второй половине четверга кошка пыталась застать Снеговика в одиночестве, но всякий раз тут обязательно находилась эта бестолковая псина. Поэтому Мяукала проснулась в пятницу пораньше и первым делом пришла сюда, пока Байкал наслаждался завтраком.

Снеговик очень ей обрадовался. Он находился в трепетном ожидании вечера, когда должен был появиться Создатель, а время тянулось бесконечно долго, поэтому любое общение, которое могло скоротать минуту-другую, приносило ему удовольствие. Тем более, общение с этой кошкой, которая показалась Снеговику очень интересным собеседником.

– Ми-има! – воскликнул он, увидев ее. – Что же ты так давно не приходила?

– Х-мяу, – ухмыльнулась та. – Да разве ж к тебе можно подступиться. Ты просто звезда Бархан. То вороны, то мыши. Этот придурок, мляу, и вовсе не отходит от тебя.

– Зря ты так, Байкал хороший пес. Добряк, каких поискать. Болтливый только очень. И не очень ловкий. Так распрыгался, что посох у меня выбил.

Только сейчас кошка обратила внимание, что обрезок пластмассовой трубы, который Снеговик называл посохом, валялся в метре от него. Без него Снеговик казался не таким важным, каким он представился кошке вчера.

– Эх-мяу, – посочувствовала она. – В следующий раз он ненароком снесет твою голову.

– Ничего страшного. Приедет Создатель и все поправит.

– Ты думаешь, он еще помнит о тебе?

– Увидит, вспомнит.

– Не знаю, не знаю, – Мяукала сомнительно повела головой. – Люди очень неблагодарные и очень непостоянные существа, мляу. Сегодня они могут приласкать, завтра могут крикнуть «брысь».

– Человек не виноват в том, что он такой.

– А кто виноват?

– Я не знаю. Так говорит наш Кодекс.

– Кодекс?

– Это что-то вроде закона.

– Вы совсем как люди. Они тоже помешаны на своих законах, которые сами же придумали.

– А тебе это не нравится?

– Закон для всех один – это закон природы. Ничего другого придумывать не надо. Люди сами оторвались от природы и сами перестали соблюдать ее законы. Вот и приходится придумывать свои…

– Ты не любишь людей, но живешь за счет них.

Кошка осеклась. Последние слова показались ей укором, причем справедливым и от этого особенно обидным. «Только морали нам здесь не надо, – подумала Мяукала, – пусть она остается людям».

Снеговик слышал ее мысли, но не подал виду, хотя мысли кошки его немного обеспокоили. «Не возгордился ли я?» – возник у него тревожный вопрос. Он, как и все снеговики, очень боялся заболеть гордыней, потому что гордыня, как и усталость, для Снеговика – смерть. Так говорил Кодекс.

«Не надо быть таким надменным», – решил он для себя.

– Ну, так каково же твое предназначение? – спросила кошка, решив переменить тему.