Кодекс Снеговика

– У меня есть только тысяча пятьсот, – честно признался он.

На самом деле, Толик рассчитывал в лучшем случае на пятьсот, но, как истинный восточный человек, сразу запросил намного больше.

– Хорошо, – быстро согласился он, и Вадим понял, что проторговался, но не стал по этому поводу горевать.

– Хорошо, хорошо, – весело закивал головой Мумин.

– Тогда до обеда тридцать первого декабря нам надо встретиться, чтобы обсудить детали. А до этого времени вы, пожалуйста, сделайте лестницу.

– Обязательно.

– До свидания.

– Всех благ, – напоследок произнес Толик без тени иронии в голосе.

Мумин ничего не сказал. Он только махнул рукой и проводил Вадима широкой улыбкой.

«Странный таджик», – подумал Вадим, уходя от них торопливым шагом.

Перед тем как идти домой, он решил заглянуть на детскую площадку. Вадим надеялся застать там Анюту, но застал только обезглавленного Снеговика. Оторванная кем-то голова лежала недалеко расколотая на две части.

– Кто же тебя так? – вслух произнес обескураженный Создатель и огляделся по сторонам, словно ожидая увидеть убегающего злоумышленника.

– Никто, это я сам так себя изуродовал, – радостно ответила та половина головы, на которой остался ломтик свеклы. – Чего только не сделаешь ради теплых рук Создателя. Мне нужна энергия, а кроме как от тебя мне ее взять неоткуда. Если бы ты знал, сколько блаженства приносит мне прикосновение твоих рук. И даже не столько прикосновение, сколько возможность видеть тебя. В этом, конечно, есть что-то низменное, холуйское, но я ничего с собой поделать не могу. Таково уж мое природное свойство…

Пока Снеговик весело тараторил, Вадим взял обе половины головы и попытался их совместить. Снеговик замолчал и отдался приятному чувству притока новой энергии.

Сильные морозы до сих пор не отступили, поэтому снег был мягкий, и Вадиму легко удалось скрепить обе половины. Шов он залепил небольшой порцией свежего снега. Конечно, идеальной реставрации не получилось. Голова вышла немного перекошенной. К тому же шов, проходящий прямо посередине лица, был заметен. Вадим посмотрел на Снеговика, немного отойдя от него, и остался недоволен своей работой. Он стал обглаживать трещину, обглаживать голову, чтобы придать ей как можно большую сферичность, поправил картофелины, поправил ломтик свеклы, вставил на прежнее место морковку.

В итоге, Снеговик приобрел почти такой же озорной вид, какой у него был раньше. Вадим постоял возле него еще несколько секунд, сказал сам себе: «Вроде, неплохо», – засунул замерзшие руки в карманы и пошел домой.

– Спасибо, Создатель! – крикнул ему вслед Снеговик.

«Оголтелое шаманство», – решил Юлий Васильевич, глянув украдкой в окно, пока жена отвлеклась по своим делам.

Со второго этажа доносились переливы скрипки. В доме пахло какой-то едой быстрого приготовления.

– Где ты был? – Катерина снова была не весела.

– Анюту искал, – ответил Вадим, раздеваясь.

– Почему так долго?

– Я пошел на детскую площадку, ее там не оказалось. Пришлось пройтись по поселку. Она давно вернулась?

– Сразу, как ты ушел. Вы, наверно, разминулись… Что-то неспокойно мне, Вадик.

– Что еще случилось?

– Она опять сама, без понуканий стала на скрипке играть.

Вадим улыбнулся.

– Все очень просто, Кать. Наша девочка очень боится проштрафиться до Нового года. Ты же ей несколько раз угрожала. Вот и выслуживается. Новый год пройдет, она снова станет бузить, как и раньше…

– Хорошо бы, – сказала Катерина, но тут же спохватилась, взялась пальцами за виски. – Ой, что я говорю… Совсем вы меня с ума свели.

Вадим рассмеялся тем смехом, каким смеялся очень редко. Катерину и этот его смех насторожил. Что с ней происходит? Может, Вадик прав, и она действительно разучилась радоваться обычным вещам?

Услышав смех Вадима, Анюта бросила скрипку и с шумом сбежала по деревянной лестнице на первый этаж.

– Папа! – заорала она. – Твоя помощь нужна, срочно!

– Что такое?

– Кто-то оторвал голову Снеговику!

– Да ты что?

– Папа я серьезно.

Вадим наклонился и поцеловал дочь. У него сейчас почему-то было очень хорошее настроение. То ли таджики его ободрили, то ли Снеговик.

– Я знаю, красавица моя, – сказал он. – Я только что был на детской площадке и уже все исправил.

– Точно?

– Клянусь всеми этюдами Викинга.

– Ну, пап…

– Все нормально, дочура. Я минут двадцать с ним возился. Руки обморозил. Он теперь, как новый, даже лучше.

– Понятно, – беззлобно хмыкнула Катерина. – Вот, значит, где ты пропадал. Снеговика обхаживал.

Вадим приобнял жену за талию.

– Давай кушать, Катик. Мы все голодны.

Катиком он называл ее в последний раз, наверно, лет двести назад.

«Они сговорились. Это что-то вроде новогоднего розыгрыша», – поняла она, но ничего не сказала и решила еще некоторое время понаблюдать за мужем и дочерью.

«Возгордившийся Снеговик навсегда теряет свою силу»

Кодекс Снеговика

– Ты сегодня сам на себя не похож, – Мяукала внимательно осмотрела Снеговика.

– Небольшая косметическая операция, – ответил тот, почему-то чувствуя неловкость.