Кодекс Снеговика

Они улетели, шумно хлопая крыльями…

После обеда Анюта снова играла на скрипке, хотя мама ее об этом не просила. Она поиграла полчаса, когда в окно ее комнаты громко постучали три раза: «Тук-тук-тук». Анюта вздрогнула и обернулась.

На карнизе окна сидели две вороны и смотрели через стекло на девочку. Они смотрели так пристально, словно что-то хотели сказать. Потом одна ворона снова постучала клювом в стекло, а другая громко каркнула.

Анюта в первую секунду, испугавшись такого зрелища, хотела позвать родителей или заорать: «Кыш!», но вороны так заворожено на нее смотрели, что она и сама не могла оторвать от них взгляда.

– Чего она уставилась? – занервничала Каролина. – Неужели непонятно…

Она поскребла в стекло когтями, совсем как кошка.

«Может, дрессированные?» – мелькнула догадка у Анюты. Она медленно подошла к окну и открыла его. Девочка была уверена, что вороны тут же улетят. Но те лишь сделали пару шагов в сторону и продолжали смотреть на нее. Анюта осторожно протянула руку и погладила одну из них пальцем по макушке головы. Каролина с трудом стерпела эту беспардонность.

– Ну, хватит! Пошли с нами! Снеговику плохо! – каркнула она, поднялась в воздух, сделала круг и снова опустилась на карниз.

Карина повторила за сестрой такой же круг.

«Они меня зовут куда-то», – поняла Аня и почему-то тут же догадалась, что звать они ее могут только по воле Снеговика и только к нему.

– Что случилось? – спросила она. – Что с ним случилось?

– Случилось, случилось! – заорала Каролина.

– Кошмар-р-р, – прокричала Карина вполне по-человечески.

Они обе вспорхнули и с громким карканьем стали кружить над домом.

– Что тут творится? – в комнату вбежала Катерина. Она услышала это карканье с первого этажа.

Анюта захлопнула окно.

– Мама, мне надо, – девочка прошмыгнула мимо Катерины и с топотом помчалась вниз. На ходу она сдернула с вешалки шубку, шапку, вдела ноги в валенки. Поднятый ею шум разбудил Лютецию, которая стала истерично гавкать и метаться по дому.

– Анюта, объясни сейчас же! Вадик не пускай ее…! – Катерина пыталась догнать дочь.

Но Анюта, не застегнувшись, как следует, уже выбежала из дома. Вороны низко, словно ласточки в преддверии дождя, полетели впереди нее.

– Быстр-рее! Быстр-рее! – кричали они…

Вадим выскочил следом – в одном свитере и без шапки. Он успел зацепить взглядом маленькую фигурку дочки – она завернула за угол улицы и тут же скрылась из поля зрения.

За Вадимом из дома вылетела с лаем Лютеция, которую Катерина не смогла остановить. Катерина и сама бы побежала, потому что ей казалось, что случилось что-то страшное, но в последний момент она поняла, что их семейная беготня может быть неправильно понята соседями. Они с Вадимом и так живут здесь на ролях изгоев, еще не хватало подивить всех своими экстравагантными выходками…

Когда Вадим прибежал на детскую площадку, Анюта рыдала сидя на коленях в снегу. Такой горестной он ее, наверно, никогда не видел. «Снеговик, Снеговичок», – звала она и мысленно, и вслух, но тот не отзывался. Она подняла морковку и одну картофелину. Другой картофелины не было видно. «Он умер», – поняла девочка.

– Доченька, – Вадим обхватил ее, стал целовать в щеки. – Да ерунда же это. Сейчас мы вместе слепим нового. Две секунды. Не плачь, пожалуйста…

– Не надо, нового, – Анюта уже задыхалась от плача. – Надо такого же. Он же живой был, папа. Он разговаривал со мной. Про цунами в Индонезии, по Деда Мороза, про скрипку. Он все-все на свете знает. Его вороны слушаются… Он умер, папа. Он уже не будет со мной разговаривать…

– Сейчас, милая, сейчас, котенок, не плачь, – Вадим судорожно собирал обломки Снеговика, слеплял их, катал. К счастью, снег был липким и послушным. – Сейчас… Мы нового… Еще лучше…

Лютеция, прибежавшая вслед за Вадимом, будто поняла, что творится что-то важное, и ее суета может только помешать. Она некоторое время молча сидела на снегу, но скоро замерзла и побежала обратно к дому…

Вадим быстро собирал и склеивал обломки. Руки быстро окоченели, но он понимал, что для дочери почему-то важно это все и не бросал работы. Он сам был когда-то ребенком и помнил, как он безутешно плакал, когда наши хоккеисты проиграли чехам в полуфинале. Его собственный отец, очень расстроился тогда тем, что не может ни чем помочь, потому что не в его силах было тут же улететь в Прагу и забить ту самую шайбу, которой не хватило для нужного результата. Вадиму сейчас даже было легче, чем тогда его отцу, потому что он мог помочь своему ребенку прямо сейчас, никуда не уезжая… Где же эта проклятая картофелина?

– Сбегай за картошкой домой, – попросил он Анюту.

– Нет, папа! Как ты не понимаешь? Снеговик должен быть тот же! Совсем тот же!

Анюта обшаривала голыми руками снег. Вадим тоже стал искать вторую картофелину

– Кар-р! – заорала над ухом Карина, опустилась на снег в двух метрах от Вадима и вытянула из глубины своим клювом недостающий глаз Снеговика.

– Стой! – Вадим уже хотел броситься на наглую птицу. Он думал, что она сейчас подхватит находку и удерет.

– Не кричи на нее, папа. Она нам помогает.