Кодограмма сна

Во время ее продолжительных занятий в редакции Бонифаций обычно помещался в верхнем ящике письменного стола и по мере необходимости являлся то козлоногим сатиром, то крылатым ангелом, то мускулистым водителем грузовика. Правда, для этого в столе приходилось держать козий горошек, моль в баночке и машинное масло на блюдечке… Еще Бонифаций приносил почту и превосходно готовил кофе. Вот и теперь он принес целую лохань кофе, в которой плавали письма. Таню вылезла из бочки, села на пень за стол и стала их разбирать. Бонифаций в это время снимал с нее стебли укропа и листья черной смородины. Главный редактор ждала важных известий с Западного культурного фронта. Еще один соотечественник выбился в люди в тамошнем шоу-бизнесе. Молодым людям, ищущим делать жизнь с кого, на которых работал "АР ТЫ И ФАК ТЫ", не вредно было узнать об этом от самого парня. Егорова договорилась о небольшом автобиографическом материале с ним лично, когда попробовала самое модное в этом сезоне развлечение – ловлю селедки с сейнера в Северном море с последующей ее разделкой и консервированием. Как не странно, крутой парень не обманул. Вот пухлый конверт, склеенный из рекламных листовок фирмы по обучению стригалей овечьей шерсти – от него. В этот момент Бонифаций опрокинул лохань кофе на Егорову. Поржали. Потом Таню взяла конверт и снова забралась в бочку с солеными огурцами. Там ей работалось особенно хорошо, ведь Бонифаций мог превратиться в соленый огурец любого размера… Опустившись на дно бочки, Егорова приступила к знакомству с материалом…

45

Вот как я стал персонажем мультипликационного сериала, хотя на самом деле я хотел быть настоящим русским писателем или художником. Ну да ладно…

Моя жизнь в русском искусстве достаточно хорошо отображена на моем сайте "пурга.ru. Посетителю бьет прямо с дисплея в лицо настоящий, колючий снег и обжигающий морозный ветер. Там есть все: Сибирь, КГБ, гиперболоид инженера Гарина, Борис Бодунов, Наташа Фатальная и захоронения радиоактивных отходов в заброшенных церквях. Желающие могут познакомиться…

Сам же я, вырулив модный арт-проект "ВЕСЬ ТИРАЖ", свалил на постоянное место жительства заграницу. Теперь у меня нормальный буржуазный быт на островах в социалистической Северной Европе.

Иметь каждый день горячую ванну, пятиразовое низкокалорийное питание, немного джоггинга и бодибилдинга жизненно важно для вас, если вы делаете по настоящему левое, революционное искусство.

Обычно я работаю до обеда. Создаю разные интересные арт-проекты. Для начала придумываю какое-нибудь заковыристое название из тех, знаете ли, что ни уму ни сердцу… Например:

ПИСАТЕЛИ РАБОЧЕГО КЛАССА.

Потом в сети собираю всякую информацию, связанную с этими словами, и компоную ее в что-то типа пресс-релиза, но это так, для тупых… Получается нечто вроде следующего:

"В некоторых годах в СПБ собиралась одна компания. Она собиралась вокруг Михаила Гузки, много лет беззаветно трудившегося водопроводчиком в банях Северной Пальмиры. Среди прочих, в эту компанию входили обмотчик – изолировщик труб 3-его разряда Дени Рождественский и электромонтер Иван Жан. Предметом собраний этой компании была литература рабочего класса. Все члены компании ее сочиняли. Но их не печатали. Россия тогда в очередной раз опустилась на дно океана бытия, как Атлантида, и жители ее обратились в рыб, а хрен ли рыбам знать, каков химический состав воды, в которой они гоняются за пищей и просто балуются, пока не всплывут кверху брюхом, но это еще когда всплывут.

От обиды, что их не печатают, наши писатели рабочего класса стали хуже трудиться, перестали выполнять норму и были уволены без выходного пособия, а рыбий профсоюз за них даже не вступился. Для него все, кто плавает близко к поверхности и выпрыгивает, чтобы вычитать нечто в звездном небе, – говно.

Таким образом писатели рабочего класса оказались лишними людьми.

Гузке еще повезло. Он был уже старенький и вышел просто на пенсию. Дедушка Миша, как его звали знакомые распущенные подростки, стал ходить в баню, но не мыться, а творить. В некоем году на кафеле с помощью примитивной бормашины старик стал изображать, как он их называл, "пейзажи" – эротические картинки, иллюстрирующие обычные беседы рабочих, то и дело желающих друг другу совокуплений с кем попало вплоть до мифических персонажей. Десять лет он этим занимался. В бане за работой Гузка и умер.

Молодым Рождественскому и Жану было много хуже. У них не было бормашины, опыта банной жизни, пенсии, и вот…

За пять лет до смерти дедушки Миши писатель Рождественский сочинил небольшой фотороман "СОЛОМОНЕЕВ И ГЛАФИРА", в котором протестовал против отсутствия возможностей у молодых рабочих приобрести отдельную жилплощадь в кредит. Герои фоторомана в знак протеста против угнетающей безбытности отказываются трахаться и заявляют об этом, сидя голыми в постелях, на специально собранной пресс-конференции.