Коэффициент поцелуя

По залу плыла женщина в нитях жемчуга и свободном кремовом платье, струящемся по изгибам ее стройного тела до середины лодыжек – должно быть, мать Стеллы. Ее темные волосы были собраны в пучок, какой обычно носила Стелла, и подчеркивали очень знакомые Майклу черты лица. Эта элегантная женщина за пятьдесят воплощала в себе будущую Стеллу. Повезет же мужу Стеллы, черт бы побрал этого счастливого ублюдка.

Она обняла дочь и отошла на шаг назад, чтобы осмотреть ее с материнской гордостью.

– Стелла, дорогая, чудесно выглядишь. – Ее внимание переключилось на Майкла, и она улыбнулась. – А вот и он. Я так рада вас видеть, Майкл. Энн, мама Стеллы.

Она протянула ему руку ладонью вниз, и он поднес ее к губам и быстро поцеловал костяшки. Майкл знал, что здесь собрались люди высшего общества, где это ожидаемая форма приветствия.

– Приятно познакомиться, Энн.

– И ваш голос тоже прекрасен. Стелла, я не могу наглядеться на твое платье. Где твоя помощница нашла его? Ты в нем словно цветок.

Стелла просияла и кивнула на Майкла.

– Майкл – модельер. Это одно из его творений.

Разве не великолепно это прозвучало из ее уст? Вот только проблема в том, что он уже три года ничего не творил и не планировал в ближайшее время к этому возвращаться. Хоть мама и говорила, что его помощь в магазине больше не нужна, но при ее диагнозе за ней нужно приглядывать. Он уже дважды находил ее в ванной без сознания. А если бы не нашел, кто знает, чем бы все это кончилось.

Амбиции могут подождать. А мама у него одна.

Если он задыхается в тюремной камере собственной жизни, то это только его проблемы. И это не будет продолжаться вечно. Майкл не хочет смерти своей мамы. Он ее любит. Но неизбежная правда в том, что ее уход освободит его.

Любовь, как оказалось, – это тюрьма. Она заманивает тебя в ловушку, подрезает крылья. Тянет тебя вниз, вынуждает идти туда, куда ты не хочешь – как этот клуб, в котором он был лишним.

Энн вертела в руках жемчужную нитку бус.

– О, Стелла, разве это не идеальное платье для тебя? Неужели он сшил его сам? – Она порхала вокруг Стеллы, проверяя молнию, заглядывая на изнанку платья. – Потайные швы. Ни одной бирки. И такое мягкое.

Энн подняла на Майкла стеклянный взгляд, а потом шепнула что-то Стелле на ухо и поцеловала ее в щеку, заставив девушку покраснеть.

– Что ж, идемте, я представлю вас отцу Стеллы. – Энн взяла его под руку и потянула в сторону полупустого столика подальше от сцены.

За ним сидел мужчина средних лет с небольшим брюшком, седой, в очках с тонкой оправой. Рядом с ним было четыре незанятых стула. Он вел оживленную беседу с недурным на вид блондином, который сидел рядом с ним.

– Эдвард, это Майкл. Майкл, это Эдвард, отец Стеллы.

Отец встал и подал Майклу руку. Это было вежливое рукопожатие, твердое, без борьбы за превосходство, но светло-карие глаза за стеклами очков изучали Майкла, как лабораторный образец неизвестного вида. У Майкла возникло такое же чувство, как в день выпускного, когда он впервые встретился с отцом своей девушки: словно нужно было захватить на эту встречу резюме и справку от венеролога. Он поборол желание занять боевую позицию, как перед спаррингом на соревнованиях.

– Приятно познакомиться, – сказал Майкл.

– Взаимно, – ответил отец Стеллы с натянутой улыбкой, которая очень напомнила Майклу улыбку его собственного отца – ну, если его отец был бы хоть отдаленно нормальным.

– А это Филип Джеймс, – сказала Энн, указав на блондина. – Филип, это Майкл, бойфренд Стеллы.

Филип встал и одернул черный пиджак, который так облегал его спортивную фигуру, что любой портной гордился бы своей работой.

– Рад встрече. Парень вежливо протянул руку. Но когда Майкл ответил на рукопожатие, то ему показалось, будто он сунул руку в тиски. Какого черта? Филип смерил его жестким взглядом ореховых глаз. – Стелла рассказывала о вас на работе.

На работе? Майкл покосился на Стеллу, и та смущенно отвернулась. Поцелуй. Так, значит, это и есть тот самый Декстер Стюарт Мортимер Нильс.

Майкл выпустил ладонь Филипа, пока не поддался порыву приложить его головой об стол.

– Филип, – сказал он и сдержанно кивнул.

Этот кусок дерьма совал язык в рот Стеллы. Он оказался совсем не таким, как ожидал Майкл. Он представлял себе сутулого задохлика. Непременно в очках с такими толстыми стеклами, что они напоминали бы бинокль.

Явно не замечая повисшего в воздухе напряжения, Энн продолжала представлять разодетых людей за столом: ботаник-одиночка, в точности подходящий под первоначальное представление Майкла о Филипе, оказался владельцем известной IT-компании; кроме него за столом сидели высокообразованная пара индийцев и седоволосая женщина в возрасте в лавандовом юбочном костюме и с огромными бриллиантами на шее, в ушах и на пальцах.

Майкл расстегнул пуговицы на пиджаке и сел между Стеллой и последним незанятым стулом, сохраняя хладнокровие, которое выработал за три года работы в эскорте.

– Итак, Майкл, расскажите о себе, – сказал отец Стеллы, скрестив руки и откинувшись на спинку стула, глядя на Майкла испытующим взглядом. Ага, так и есть, выпускной повторяется.