Коэффициент поцелуя

– Я больше не могу сидеть дома. Знаю, реакция у меня уже не та, но я хорошо справляюсь. И чувствую себя лучше. Лекарства помогают. Вам, дети, придется прекратить держать меня в четырех стенах, а ты, Майкл, ты должен перестать приходить в магазин. Я больше не хочу тебя там видеть, особенно в таком настроении. Ты только вредишь бизнесу.

– Mẹ, я не могу оставить тебя одну, а ведь ты не допустишь до работы никого, кроме членов семьи. – Это была неизбежная правда, с которой ему пришлось смириться, один из прутьев клетки, внутри которой он добровольно жил. Потому что любил маму.

– Думаешь, ты один в нашей семье умеешь шить? Сколько у тебя двоюродных братьев и сестер? А Цюань? Он приходил к нам в субботу, ему нужна была швейная машина, чтобы подшить молнию на куртке. Он знал, что делать, и работать у своей мамы ему не нравится. Она слишком шумная.

Майкл откинулся на спинку сиденья, пытаясь переварить услышанное.

– И ты позволишь ему работать с клиентами? С его-то татуировками?

Мама указала на руку Майкла: из-под короткого рукава футболки выглядывали черные чернила.

– У тебя тоже татуировки. Не думай, что я не замечала. Понять не могу, зачем вы, молодежь, делаете это с собой.

Майкл снял левую руку с руля, чтобы рукав опустился и скрыл тату.

– Девчонкам нравится.

– И моей Стелле тоже?

– Ну, вообще-то да. – Она столько раз целовала этого дракона, что он, наверное, уже скучает по ней не меньше, чем Майкл. Ему подумалось: Филип Джеймс под одеждой наверняка чист, как младенец. Его губы растянулись в довольной улыбке.

И с каких это пор мама начала называть Стеллу «своей»?

– Она не такая невинная, как тебе кажется, – добавил Майкл в попытке смягчить возможное мамино недовольство.

Смерив сына взглядом, говорившим: «Ты, должно быть, шутишь?» – она переключила внимание на проносящиеся мимо здания.

– Как будто девушка в состоянии оставаться невинной рядом с моим сыном. Кроме того, любая мать хочет невестку, которая может сразу приступить к делу. Я еще хочу понянчить внуков.

У Майкла перехватило дыхание, и он закашлялся.

– Не пропусти поворот. – Мама показала на дорогу, ведущую к медицинскому центру Пало-Альто.

Он высадил ее у входа и оставил машину на подземной парковке. С мешаниной громких мыслей в голове он вышел из лифта в зал ожидания перед онкологическим отделением и поискал маму взглядом.

Она сказала, что сердце ведет его в нужном направлении, и она не считает его похожим на отца. Она хочет, чтобы Майкл боролся за Стеллу. Думает, что одной любви достаточно.

Но одной любви мало, если она не взаимна.

Любимая администраторша Майкла, Джанель, помахала ему.

– Она уже в кабинете. Пока вы не ушли за ней, мне нужна ваша подпись на нескольких документах.

Майкл с ужасом прошагал к стойке регистратуры. По его опыту, документы не сулили ничего хорошего. Очередные счета.

– Поскольку у вас есть доверенность, подпишите здесь и здесь, – сказала Джанель.

Майкл нахмурился, глядя на бумаги. Они были совершенно не похожи на обычные медицинские документы.

– А для чего это?

– В нашем медцентре недавно стартовала программа помощи семьям, страховка которых не покрывает медицинское обслуживание и которые по тем или иным причинам не проходят по федеральным или государственным программам. Вашей маме повезло, ее кандидатуру одобрили, и отныне оплату всех необходимых процедур берет на себя клиника. Какое облегчение, да?

Майкл схватил бумаги и принялся читать мелкий шрифт так быстро, как только мог. Чем дальше он читал, тем в больший ступор впадал. Его кожу жгло от недоверия.

– Что, правда? Оплата всех процедур?

– Все по-честному. Просто подпишите, Майкл, милый. – Глаза Джанель сияли теплотой и пониманием, и Майкл не знал, как реагировать. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Больше никаких медицинских счетов. Никаких счетов. Никаких. Неужели это возможно? Майклу никогда так не везло. Ему везло только на плохие сюрпризы. Жизнь словно испытывала его, наблюдая, как он вынесет очередной удар и сможет ли двигаться дальше. Наверняка это какой-то развод.

– А как проходил отбор? – Он едва слышал собственный голос поверх отчаянной какофонии сердцебиения.

Джанель с улыбкой покачала головой.

– Я не в курсе процесса отбора, но сегодня эта программа осчастливила уже не одну семью. Поверьте, милый. Все это официально и взаправду. – Она сжала его ладонь, а потом вложила в нее ручку с пластиковой ромашкой на конце.

Майкл еще раз перечитал напечатанный текст, выхватывая отдельные фразы вроде «осознание финансовых затруднений» и «полное покрытие всех медицинских услуг». Никаких звездочек, никаких требований оплаты, особых обстоятельств, спорных моментов. Все в рамках закона. Майкл нутром чувствовал, что это все законно. Стержень ручки завис над выделенным желтым маркером окошком в документе.

– А кто спонсировал эту программу? – спросил он.

– Частное финансирование. Вы же знаете, сколько у нас крупных благотворительных организаций. Ну же, подписывайте. Вы уже заставляете меня нервничать.