Кофе французской обжарки

И он знал, что она увидела его страх. Она прочитала все его чувства в его глазах с поволокой. Они коснулись самых дальних границ своих душ и открыли дверь в совершенно новое царство... но он был не готов там остаться с ней. Он не верил, что это может продлиться долго (тому пример его родители), другого примера в его жизни просто не было.

Она повернула голову в сторону и прикрыла глаза. А чему она так удивляется? И разочарование, ползущее по телу, было тому причиной. Ей необходимо было освободиться от него. Отгородиться. И отрастить себе новую броню.

— Прошу тебя, слезь с меня. — Она кашлянула, чтобы прочистить горло.

Его пальцы дотронулись до ее щеки, но не уверенно.

— Я знаю, что мы оба не так себе все представляли, но не проси меня оставить тебя сейчас, Джилли.

Разочарование внутри только нарастало. Она оттолкнула его.

— Пожалуйста, Брай, дай мне встать.

Их кожа, прижимающаяся друг к другу, влажность между ее ног, и как он дотронулся до нее, заставляло ее еще больше понять насколько она по-королевски облажалась, совершив монументальную ошибку.

Она подобрала одежду и направилась в ванную. Захлопнув дверь, вытерлась дрожащими руками полотенцем. Она умыла глаза холодной водой, но у нее потекли слезы. Боже, ей просто необходимо было взять себя в руки. Этот эмоциональный муссон напоминал ей кучу дерьма.

Она вышла, он сидел на полу возле ванной, одетый всего лишь в джинсы. У него дернулся кадык от ее появления.

— Я слышал, как ты плакала. Ты не единственная страдающая, Джилли.

Она глубоко вздохнула и широким шагом направилась от него, чувствуя, как трутся джинсы о ее промежность.

— Да, но все нормально.

— Мы не использовали презерватив.

Его слова заставили ее поежиться, но она обязана была взглянуть правде в глаза, прижав руку ко лбу.

— Я знаю, — прошептала она.

Она не думала, что его лицо могло стать еще более несчастным, но морщинки вокруг его губ стали глубже.

— Мы разберемся со всем вместе, смотря какой будет результат.

Она скрестила руки на груди. Боже, они совершили огромную ошибку. Теперь она понимала это.

— Я не…

— Прошу тебя, Джилли, позволь мне обнять тебя. — почти крикнул он, отталкиваясь от пола. — Черт возьми, Джилл. Мы наконец-то занялись любовью, а ты сейчас замкнулась в себе и стала такой далекой, как никогда раньше.

— Не только дело во мне, — прошептала она, заставляя его отвести взгляд. — Это было ошибкой. Ты был не готов.

Он оказался перед ней, его лицо буквально перед ее носом, она даже не успела моргнуть.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. — Его руки обхватили ее за щеки. — Джилли, это было настолько возбуждающе и страстно, и то, что я чувствую к тебе, с силой разрывает меня на части.

Почему он не хочет признаться, что ему страшно? Неужели он думает, что в своем признании он перестанет быть мужчиной в ее глазах, хотя ему об этом так часто говорил его отец?

Она завела руки за спину, удерживая себя, сопротивляясь, не дотрагиваясь до его волос.

— Я пришла, решив все выяснить, ты должен рассказать мне все, поэтому тебе лучше начать говорить.

Он отступил назад, расправил плечи, Брайан весь напрягся, снова уйдя в свои мысли.

— Господи, ты вся дрожишь, — заметил он, помогая ей присесть на диван. Он накинул на нее зеленый флисовый плед, еще больше разрывая ей сердце своей нежностью.

Она промолчала, он опустил ее руку и потянулся за рубашкой.

— Ладно, — покорно произнес он. — Я скажу тебе все, что ты хочешь знать, но нам давно уже следовало поговорить, Джилл.

Плед закрывал ее нижнюю губу, хотя у нее стучали зубы, казалось, что ее тело впитало весь зимний ветер снаружи.

— Давай.

Он сел напротив за кофейный столик, их колени соприкоснулись. Он глубоко вздохнул и уперся локтями в бедра.

— Мы вместе работали и сошлись. Это продолжалось в течение шести месяцев, пока…

Она уставилась на его макушку, когда он опустил голову. Между ними повисла напряженная тишина.

— Другой владелец ресторана приревновал меня к ней и уволил. Обвинив в том, что я украл его коробку с секретными рецептами… по крайней мере, так он сказал… он обвинил меня в краже. Он не смог ничего доказать, но это было уже не важно. Он имеет вес в кулинарном мире, он отчитал меня перед всеми поварами на кухне. — Его вздох был долгим и глубоким. — Ни один ресторан не захотел иметь со мной дело, потому что на мне стояла метка вора. Я хотел работать только в мишленовских ресторанах, поэтому решил вернуться на какое-то время домой — сюда, чтобы восстановить свою профессиональную репутацию и дать скандалу утихнуть.

Боже, он должен был быть уничтожен после такого скандала, Брай столько трудился, чтобы осуществить свою мечту.

Его рука легла ей на колено.

— Я скучал по Дэа и чувствовал, что мне нужно кое-что решить лично для себя, прежде чем я смогу двигаться дальше. И ты была первой в этом списке.

Боль стала еще сильнее, распространяясь по всему телу. Неужели она не догадывалась, что это всего лишь перевалочный пункт с его стороны? Брайан не верил в вечные семейные ценности, работа шеф-повара для него в этом городе никогда не будет такой же, как в Нью-Йорке.