Кофе французской обжарки

— Я бы хотела поговорить с тобой, пока жду свой эспрессо, — добавила Симона, обращаясь к Джилл.

Джилл встретилась с ней взглядом.

— Хорошо. Мы можем поговорить у меня в кабинете.

Перемена, произошедшая с людьми в кафе, стала более чем заметной. Шумное веселье угасло, и внезапно установившаяся тишина заставляла съежиться.

Она шла впереди, стук шпилек Симоны эхом отдавался по деревянному полу. Когда они обе оказались у нее в кабинете, Джилл прикрыла дверь, направившись к своему креслу.

Симона стояла, уперев руки в бедра, как настоящая модель с обложки известного журнала.

— Я хотела тебе сказать, что я всем сердцем забочусь исключительно об интересах Брайана. Я приехала сюда, чтобы загладить вину за случившееся в Нью-Йорке. Он потрясающий шеф-повар. Он не должен растрачивать свой талант в этом маленьком городке. Надеюсь, ты не будешь пытаться удержать его здесь.

О да, эту женщину нельзя было недооценивать.

— Это решение Брайана, и оно зависит от него.

— Да, это так. Но, если он вернется в Нью-Йорк, я сделаю все, что в моих силах, пытаясь убедить его, что мы созданы друг для друга. Конечно, я тебе не нравлюсь. В этом нет ничего удивительного. Ты мне тоже не нравишься. — Женщина провела пальцами по белым кончикам своего, конечно, французского маникюра. — Но ты должна понять. Брайан обожает готовить. Если он не сможет это воплотить так, как ему хотелось бы, его душа умрет. И как ты будешь себя тогда чувствовать, если окажешься в этом виновата?

Чувство вины. Манипуляции. Эта женщина знала, как обращаться с оружием.

— Ты слишком складно все говорить. Но, если бы ты вступилась за него тогда, в самом начале и опровергла обвинения твоего партнера, возможно, он не вернулся бы сюда.

Симона издала странный звук.

— Это правда. Но сейчас я готова сделать все, что в моих силах, чтобы исправить эту ошибку.

И ее поступок, который она планировала совершить — доброго самаритянина вывел Джилл из себя.

— Почему ты не встречаешься с мужчинами своего возраста? — Чистая ревность взяла верх над ней.

— Ты такая провинциалка. Брайан — удивительный мужчина. С какой стати я должна позволять чему-то столь бессмысленному, как возраст, вставать на своем пути? — Она прищурилась. — Но отвечая на твой вопрос, скорее всего наши отношения напоминают «Пигмалион». Нет ничего лучше, чем помочь человеку стать тем, кем он хочет быть — шеф-поваром, конечно. И, конечно, здесь в расчет идет и его молодая сексуальная выносливость…

Джилл хотелось швырнуть степлер женщине между глаз.

— Думаю, что тебе пора.

Симона погладила ремешок сумочки и издала цокающий звук.

— Конечно, но ты должна понять, что для него было бы пустой тратой времени оставаться в этом городе. Ему необходимо вернуться в Нью-Йорк, сразиться с моим бывшим мужем. Вернуть себе свое законное место в ресторане Мишлен. И я могу ему в этом помочь.

Что?! Голова Джилл загудела так, словно ей в ухо засунули паровой клапан от кофеварки эспрессо.

— Твоим бывшим мужем?!

— О, случайно вырвалось. Брайан попросил меня ничего об этом не говорить.

Мысли Джилл двигались как в замедленной съемке. Внезапно все встало на свои места.

— Позволь мне пояснить, правильно ли я все поняла. Брайан крутил роман с тобой в ресторане, которым ты владела вместе со своим мужем?!

— Oui, — ответила Симона тем же хриплым голосом.

Джилл поднялась, хотя колени у нее подкашивались. Как он мог?! После того, что натворил бывший муж Мередит, она с такой страстью ненавидела всех мужей изменщиков. И сейчас, все, что она знала о Брайане встало с ног на голову, как песок в песочных часах.

— Видишь, есть кое-что, чего ты не знаешь о Брайане.

Без шуток, это было невероятно больно. Джилл опустила взгляд на свой стол, не в силах ответить. Что она могла на это сказать?

— Если он тебе, действительно, небезразличен, то ты убедишь его уехать. Именно это я и пришла тебе сказать.

Джилл смотрела во все глаза на женщину, ради которой Брайан разрушил свою жизнь.

— Позволь мне внести ясность. Ты пришла сюда не для того, чтобы «уговорить» меня освободить Брайана. Ты пришла сюда, чтобы понять, знаю ли я о вашей интрижке.

Ее ледяные светлые волосы рассыпались по плечам, когда Симка качнула головой.

— Как я уже сказала, случайно сорвалось с языка.

— Держу пари, что это не так. Убирайся, к чертовой матери, из моего кабинета. Решать будет сам Брайан. Так было всегда.

— Если ты будешь удерживать его здесь, он возненавидит тебя. — Симона направилась к двери.

Разве она уже не думала об этом?

— Просто убирайся. Сейчас же. — Джилл вцепилась в край стола побелевшими костяшками пальцев.

— Ничего личного, ты же понимаешь. Он перерос тебя и этот город.

Почему люди всегда говорят «ничего личного», когда разрушают твою жизнь?