Кофе французской обжарки

— Я чувствовала себя так, будто опять очутилась в седьмом классе. Помнишь, как мы хихикали каждый раз, когда миссис Келли говорила «пенис» по анатомии?

Его плечи опять затряслись.

— Мы смеялись столько не над самим словом, сколько над ее шепелявым произношением. Пен-ниш. Мы чуть не писались тогда от смеха. Пит специально задавал ей самые глупые вопросы, только чтобы заставить ее сказать это слово еще раз. Господи.

— У меня живот уже болит от смеха, — заявила Джилл, вытирая слезы с глаз. — По крайней мере, в хлебе и супе нет скрытого подтекста.

Брайан приложил палец к губам.

— Нет, у меня не было желания делать блюда со скрытым подтекстом, если честно.

— Мне кусок в горло не лезет. — Ее глаза сделались просто огромными, как только она громко икнула. — О, нет. У меня начинается приступ икоты.

— Что? — Спросил Брайан, направляясь к раковине.

— И тебе лучше не давать мне бумажный пакет, как... иккк ... миссис Баррет заставила меня использовать его в четвертом классе, — предупредила она. — Ик-кота.

— Ты так мило смотрелась тогда, Рыжая. — Брайан вернулся со стаканом воды. — Не знаю, почему это кажется со стороны смешным, но это правда смешно. Сначала сосиски. Теперь икота. Что дальше?

Джилл еще раз громко икнула и схватила стакан с водой.

— Клопы в постели?

— Господи, мы же пара. Вот тебе и романтика.

Выпив воды, она схватилась за живот.

— Отлично, теперь мне осталось еще только прыснуть водой, чтобы все облить. Пожалуйста, пусть они будут... ик.

Он притянул ее к себе на колени.

— Давай посмотрим, сможем ли мы найти новое лекарство.

Когда он прижался губами к ее губам, она погрузилась в него, обхватив за шею, потянув к себе за волосы, пробормотав что-то гортанное ему в губы.

— Мне нравится это лекарство, — заметила она, когда его губы прошлись по ее шеи. — Ик..ик. Дерьмо.

— Ясно, что нужно увеличить дозу.

Он прихватил зубами мочку ее уха и осторожно потянул. Прерывающееся ее дыхание согревало ему шею.

— Знаешь, я всегда думала, что люди ... иккк... сумасшедшие, когда говорят, что это круто. Эта штука с ухом.

Изящная линия ее шеи очаровывала его, он провел по ней языком.

— Ты так думала?

Ее пальцы зарылись в его волосах.

— Да. Сделай это снова. Ик-ик. Боже, мне так неудобно. Ты пытаешься меня соблазнить, а я икаю. — Она снова начала смеяться.

Смех загрохотал у него в груди.

— Это лучше, чем отрыжка.

— Верно, — согласилась она, ерзая у него на коленях.

Его взгляд уловил признаки ее возбуждения. Пятна у нее на шее постепенно исчезали. Ее зеленые глаза заставляли мир казаться ярче.

— Может мы сосредоточились не на том. — Его губы накрыли ее в быстром поцелуе. — Это точно мы, Джилл. Только мы можем увидеть скрытый подтекст в сосисках, а потом ты села ко мне на колени, продолжая икать.

— Это так... дружище.

Белая кожа ее подбородка была слишком соблазнительной. Он прошелся поцелуями с одной стороны на другую.

— Разве это плохо?

— Нет, не плохо, но не так возбуждающее... горячее шипение, которое нам нужно.

Доказать, что она была не права, было для него несказанным удовольствием.

— Тогда давай я возьму лопатку и покажу тебе, что происходит между нами.

Она тут же схватила его за предплечья, он почувствовал себя уязвимым, замер, чувствуя смущение.

— Забудь пока о реквизите, Брайан. Просто покажи мне.

Он поднял ее на руки и направился в спальню.

— Прекрасно, но свечи будут гореть. Я хочу видеть твое тело при их свете.

Его губы снова завладели ее ртом, пока он нес ее по коридору. Когда он добрался до ее комнаты, острый мускусный запах защекотал ему нос.

Его тело было готово. Эта женщина. Этот запах. Это освещение.

Он хотел проглотить ее.

Ничто не имело для него большего значения, чем сама Джилл.

***

Когда он уложил ее на кровать, она обхватила руками его за шею, будучи уверенной, что он не уйдет.

— Так где же белье? — промурлыкал он ей в горло.

— В ванной, — ответила она, надеясь, что он не попросит его надеть.

— Я слышу, как крутятся твои мысли, — сказал Брайан, целуя ее в губы. — Сейчас вернусь.

Он спрыгнул с кровати, такой гибкий и мужественный в мягком свете свечей. Кто сказал, что только женщины выглядят лучше при свечах? Джилл перекатилась на бок, поджидая его. Лежать на спине было слишком странно, когда его не было сверху. Он вернулся с зеленым шелковым пеньюаром.

— Мне нравится, — прокомментировал он, заползая обратно на кровать. — Что, если я раздену тебя, одену в это, а потом снова раздену?

— Слишком долго. — Она потянулась к его пуловеру. — Я смогу надеть его позже.

Он помог стянуть с себя пуловер.

— Белье не останется на тебе долго, Джилл.

Его упругая кожа полностью завладела ее вниманием. Его мускулы изгибались в четко очерченные жилы на плечах и руках. Плечи были словно вырезаны из камня. Она осторожно протянула руку, чтобы коснуться его точеного пресса.

— Ты ведешь себя так, будто никогда раньше не видела мою грудь.

Какое это имело значение, если он пытался подбодрить ее, веселым голосом?

— Возможно, потому, что я действительно не могу сосредоточиться на... — Она резко остановилась. Сколько она может ему рассказать?