Кофе в бумажном стаканчике

…Бестолково побродив с Лялей по магазинам, она купила новую см-карту и после этого зашла в первую попавшуюся адвокатскую контору. Там, за потертыми деревянными столами, которые уже давно пора было выбросить на свалку, сидели две пожилые скучающие дамы. Надя спросила, кто смог бы вести в суде ее дело о разводе. Одна из них, не отрываясь от кроссворда, позвала:

– Максим!

– Ма-кси-им, – громко крикнула вторая дама.

Из боковой комнаты выскочил молодой парень – очень живой, подвижный. Помятый серый пиджак, синяя рубашка без галстука и несвежие джинсы создавали впечатление полного пренебрежения к внешнему виду. Но у него было такое внимательное лицо, что Надя сразу простила ему далеко не офисный наряд.

– Вот, помоги девушке, – и дама, потеряв к ней интерес, снова уставилась в кроссворд.

Стажер Максим оказался предельно старательным, это было его первое дело. Усадив Надю за свой стол, он сделал ей кофе и стал задавать вопросы, то и дело листал юридический справочник. Ей хотелось, чтобы этот затянувшийся разговор быстрее закончился, но ее собеседник так простодушно волновался, так трогательно смотрел ей в лицо, что Надя не решилась его остановить, терпеливо повторяя одни и те же слова. Они расстались почти друзьями – Максим проводил ее до самого выхода, записал ее новый номер телефона, пообещал звонить. Весь следующий месяц, пока дело было в суде, он бодро рассказывал по телефону, как идут дела, спрашивал, чем помочь. Наде было смешно наблюдать, как он переживал за исход развода, его суетливость была явно показной. Но она великодушно сделала скидку на неопытность и не обращала на него особого внимания.

Адвокат Сергея Неволина, с которым она встретилась вместе с Максимом в одном из городских кафе, без разговоров подписал согласие на развод, особенно выделив абзац об отсутствии у бывшей жены имущественных претензий в будущем. Такой же представительный и сухой, как ее бывший муж, адвокат Наде не понравился. Ей все время казалось, что он ее обвиняет, и с присущим опытным адвокатам профессионализмом в любой момент готов указать истинное место провинциальной дурочке, которой временно повезло, но рассчитывать на большее не стоит. Расстались они враждебно, не попрощавшись. Максим после подписания мирового соглашения настоятельно уговаривал Надю подать на алименты, но она отказалась категорически. Еще звучали в памяти слова Марка о том, что она все правильно рассчитала и добилась своего – осталось только получить от семьи деньги. Для нее алименты были частью этих денег, и никакая сила не заставила бы ее прикоснуться к ним.

Конечно, умом она понимала, что это неправильно, и Ляле это будет нужно в первую очередь, но ничего не могла с собой поделать. Взять от бывшего мужа даже самую малую сумму означало для нее напрочь уничтожить все то хорошее, что она собиралась сохранить о нем в памяти, и уподобиться обычной разведенке, постоянно рассчитывающей на помощь со стороны бывшего. Она была уверена, что Сергей, настроенный семьей, уже подготовился именно к такому сценарию и специально нанял опытного адвоката, чтобы защищаться от ее возможных претензий.

Спустя месяц, после положенного для судебного решения срока, в ее паспорте появился свежий штамп, свидетельствующий о полной и безоговорочной свободе, а в картонной папке, рядом с паспортом и документами о рождении Ляли, поселилось новенькое свидетельство о разводе – на фирменном бланке, с синей жирной печатью.

Благодаря Инессе Наде удалось довольно быстро устроить Лялю в детский сад. Две недели ушли на сбор справок, анализы, сидения в шумных нервных очередях к детским докторам. Когда этот изматывающий и совершенно бесполезный марафон закончился, Надежда торжественно отвела Лялечку в группу и оставила на попечении молоденькой воспитательницы. Увидев детей и большие яркие игрушки, Ляля смело пошла к ним, забыв попрощаться, – ей стало интересно. Надя с облегчением вздохнула и как можно быстрее покинула детский сад, пока ее слишком домашнее дитя не передумало и не ударилось в рев.

Следующей серьезной проблемой стал для нее поиск работы. И здесь верная подруга, уехавшая в Москву, помочь уже ничем не могла. Пока бегали с дочерью по врачам, Надя просматривала газеты и отобрала для себя несколько перспективных объявлений. Она была совершенно уверена, что с тремя курсами института, дипломом экономиста и опытом работы на заводе у нее не возникнет никаких осложнений. Но первые собеседования закончились отказом: не было записи в трудовой книжке о том, что она работала бухгалтером. Надя слегка запаниковала, но утешила себя тем, что это только начало. После двух следующих встреч обещали позвонить. Это означало, что ждать было бессмысленно.