Кофе в бумажном стаканчике

В остальном у нее все складывалось неплохо. Как ни странно, она не испытывала тоски по оставленному комфорту – спокойно ездила в маршрутных такси, без раздражения проталкивалась между узкими сиденьями салонов в часы пик, много ходила пешком, тщательно рассчитывала свои траты и радовалась тому, что никто больше не бросит ей в лицо обидных упреков в том, что она живет лучше других. Это была свобода, которая досталась ей слишком дорогой ценой, и отказываться от своей независимости она больше не собиралась ни под каким предлогом. Едва дотягивая до зарплаты, она научилась жить так же, как и большинство горожан – с удовольствием принимала подарки от Нины Дмитриевны, которая старалась передать ей ношеные, но вполне приличные детские вещи, занимала луковицу, морковку или деньги, покупала недорогие продукты. Обрезав свои роскошные волосы, она серьезно сэкономила на шампунях, косметикой не пользовалась и довольствовалась теми вещами, которые привезла с собой. В этом не было ничего зазорного – так она привыкла жить в Цюрупинске. В конце концов, у нее была работа, дочь ходила в садик и почти не болела, соседка помогала, как близкая родственница, твердо решив, что Наде жизненно необходима ее опека. Во всяком случае, у Лялечки, которой она с удовольствием заменила бабушку, не было недостатка в красивых качественных вещах и игрушках – Нина Дмитриевна с веселой сноровкой доброй волшебницы доставала их из своего шкафа и дарила каждый раз, когда соседки приходили к ней пить чай с бубликами.

Но иногда эта новая жизнь начинала казаться ей бессмысленной, и Надежда остро чувствовала ледяной холод подступающей пустоты – безнадежной, бесконечной… Накатывала отчаянная уверенность в том, что вот так, в этом вселенском, всеобъемлющем одиночестве пройдут все годы. Быстро вырастет дочь, покинет ее, состарятся родители, умрут. И она умрет. Хорошо, если быстро…

Самое тяжелое время суток начиналось для нее, когда засыпала Ляля. Мучаясь от бессонницы, Надежда выходила на тесную кухню. Ссутулившись на табурете под тусклым абажуром, она грела пальцы горячей чашкой чая, сдувала грубые чаинки, назойливо прилипающие к губам, завороженно наблюдала, как темнеет от заварки кипяток. В черном окне второго этажа был хорошо виден одинокий фонарь, освещавший голые ветви платана. За фонарем ничего не было, кроме плотной вязкой темноты. Наде казалось, что ее мир теперь навсегда ограничен этим окном, границами фонаря, голыми ветвями – как знаками злого нечеловеческого колдовства, в которое она попадала после захода солнца. Утром начнется новый день, в нем снова будут люди. Но даже с ними ей не хватит тепла. Вокруг нее, как в стылом заброшенном доме, всегда будет холодно и неуютно. Никому больше не интересны ее чувства, мысли, переживания. Никому она не интересна и не нужна сама. Пустота – везде…

…Наконец, началась зимняя сессия. Надя с огромным облегчением ушла на две недели с работы, надеясь сменить обстановку и как-то встряхнуться, но уже через несколько дней поняла, что в здании университета ей находиться еще сложнее. Она начисто потеряла интерес к учебе, с огромным трудом воспринимая новый материал. Пределом ее мечтаний и возможностей на этой сессии стало получить «удовлетворительно» или «зачет». На большее она и не рассчитывала, надеясь обойтись заполненной зачетной книжкой без пересдачи – все равно на заочников никто особенно внимания не обращал, воспринимая их в университете, как нечто непостоянное. Хуже всего было то, что после шести месяцев тупой бессмысленной работы в бухгалтерии Надежда стала сильно сомневаться в выбранной профессии.

Внимательно наблюдая за Яной Андреевной, финансовым директором крупной компании с филиалами в пяти городах, Надежда с отвращением думала о том, что и сама может со временем превратиться в такую же дрянную истеричную стерву – любительницу коньяка и ярких украшений. И понимала, что другого пути для женщины, самостоятельно прокладывающей себе путь – нет. Только так можно было добиться полной материальной независимости: унижая, растаптывая, подминая под себя и оставляя рядом тех, кто уже ничего не желает. Не о таком карьерном росте мечтала Надежда, когда приехала в этот город, не такой представляла себе будущую самостоятельную жизнь. Неужели нет других вариантов? Наверное, есть, но своими силами ей не пробиться. Эти мысли вгоняли ее в отчаяние, разрисовывая мир вокруг самыми мрачными красками. Не бросать же работу, университет… Поздно что-либо менять, она совсем запуталась. Что делать, как существовать, во что верить, куда смотреть? В это мертвое серое небо, нагонявшее глухую тоску?.. Неужели у нее действительно нет будущего?..