Кофе в бумажном стаканчике

Интимная жизнь супругов стала вялой, а отношения – унылыми и добропорядочными. Выйдя замуж за Марка, Диана снова вернулась к тому, от чего так отчаянно пыталась сбежать – к невыносимой скуке. Но зато у нее появился новый замужний статус, дающий немалые преимущества – она сразу почувствовала себя на голову выше незамужних подруг и стала смотреть на них свысока. В конце концов, у нее были возможности, о которых ее мужу знать не полагалось. Например, хозяйка косметического салона, где Диана обслуживалась. Опытная любовница, она умела доставить своей клиентке наслаждение не только салонными услугами, указанными в прейскуранте. Жаль, что она была в возрасте – это утонченную Диану слегка раздражало, мешая получать полное эстетическое удовольствие.

Запертая в его обустроенном особняке, Диана довольно быстро, уже к концу осени, заскучала, но вовремя вспомнила, что до замужества училась в университете. Она решила восстановить документы и для разнообразия перевестись на заочное отделение. Марк с его погранично грубым полупьяным сексом стал неудержимо отдаляться, как случайно пережитое наваждение. Он ее больше не интересовал. Диана уже начала жалеть, что поспешила с замужеством, но как исправить это досадное недоразумение, пока не знала и решила довольствоваться тем, что есть. В конце концов, он был достаточно предсказуем, это позволяло держаться от него на расстоянии.

На зимней сессии она познакомилась с несчастной провинциалкой Надей и переключила на нее все свое внимание, снисходительно забавляясь новой подругой. Отношения с чистой неиспорченной однокурсницей развлекли – ей нравилось играть с ней, то приближая к себе, то отдаляя. Появилось новое волнующее чувство к пугливой целомудренной девочке, которую она так и не успела подчинить себе полностью. Не хватило времени. Жаль…

Через пару километров лес слегка поредел. За очередным поворотом показалось свободное от деревьев пространство, чуть выше, на взгорке, – родник, к которому вела грубо слепленная бетонная дорожка. Марк заглушил перегревшийся двигатель, Диана с облегчением ступила на твердую землю и осмотрелась. Буковые кроны смыкались где-то очень высоко, слышно было, как в этой недосягаемой вышине по-хозяйски перекликались лесные пичуги. Под ногами пружинил толстый ковер опавших листьев, распространяя горьковатый запах грибницы. Она поднялась к роднику. В каменную чашу из скалы, поросшей ядовито-зеленым мхом, ручейками стекала прозрачная вода. Земля вокруг была сырой, в углублениях стояли прозрачные лужицы. Она залюбовалась и, загадав желание благополучно пройти перевал, подставила руки под хрустальные капли, попробовала воду из сложенных ковшиком ладоней. Вода была ледяной, Диана пить не стала. Потом, боясь оступиться и испачкать дорогую обувь, осторожно вернулась обратно, в машину.

Марк нервно ходил вокруг машины, и трудно было понять, о чем он думает. Разговаривать с ним не хотелось – ей было безразлично, приедет грузовик или нет, это была не ее забота. Впервые за месяцы недолгого замужества она почувствовала себя полностью отделенной от мужа перевалом, дорогой, грузовиком с весьма колоритными водителями и нелепостью ситуации, в которой она оказалась по его вине. Это ее злило. Диана рассматривала прямые стволы деревьев за стеклом и с наслаждением думала о том, что в гостинице, возле моря, выпьет холодного вина, а потом чего-нибудь покрепче. Хотелось забыться и больше никогда не вспоминать последние несколько дней. Они были явно неудачными.

Прошло довольно много времени. Наконец, дышащий жаром грузовик выполз из-за поворота и остановился с работающим двигателем. В один миг в лесу стало шумно и суетно. Марк, ссутулившись, засеменил к кабине, не был он уже так высокомерен, как раньше, слетел с него хозяйский лоск. Водители ему навстречу не спустились. Диана напряглась, прислушиваясь к разговору. Марк, задрав голову, уговаривал, торговался, что-то обещал. Доносились резкие слова, проскальзывал грубый мат. Наблюдая за этой унизительной сценой, Диана с тоской подумала, что именно здесь, возле родника, где навалившийся на дорогу лес слегка отступал к горе, можно было бы развернуть эту груду изношенного металла, и, пока не поздно, двинуться в обратный путь. Задумавшись, она засмотрелась на водителей, и снова хлестнул ее злобный взгляд Марка, будто он решил на ней отыграться и искал причину сорвать раздражение. Короткое «поехали» не оставило надежды.