Кофе в бумажном стаканчике

Диана не знала, сколько прошло времени – часики с алмазными вставками где-то потерялись. Она всегда ненавидела походы, дикую природу предпочитала наблюдать исключительно из окна автомобиля. И сейчас, в горах под палящим солнцем, она чувствовала себя такой же беззащитной, как домашняя канарейка, выпущенная глупыми жалостливыми детьми из клетки на свободу на окраине дикого сада. Ее колени дрожали, ступни то и дело подворачивались. Невыносимо разболелась голова, переносица опухла, раны и царапины стали ныть так, будто их присыпали солью. Как ни пыталась она выглядеть в собственных глазах сильной, страх снова цепко схватил ее уродливыми лапами.

За поворотом, до которого она добралась из последних сил, показался раскидистый куст шиповника, густо усыпанный зелеными плодами. Было удивительно, как удалось ему выжить в этом засушливом месте. Под кустом чудом сохранилась сухая жесткая трава, на которой женщина с облегчением растянула предельно уставшее тело, не обращая внимания на колючки, и сразу провалилась в дремоту. Даже в полузабытьи она чувствовала изнуряющую боль в мышцах и позвоночнике, мучительно саднила изодранная, грязная кожа. Также мучителен был непрекращающийся звон цикад. Он давил ее, заполнял мозг, уничтожал последние связные мысли, мешал дышать, убивал желание сна. Ей не удавалось сопротивляться надоедливому звуку, он становился все оглушительнее, сводил с ума. Ничего больше не было, кроме этого «црр, црр-р, црр», – ни рук, ни ног, ни тела, ни окаменевшей от боли переносицы.

Когда она уже отчаялась и готова была разрыдаться, звон цикад в какой-то неуловимый сознанием момент превратился в ласковый шорох морского прибоя. Она поняла, что спит и видит сон. Ощущение прохлады стало явным, ее истерзанная солнцем и ранами кожа ощутила спасительное касание волны. Море шумело беспрерывно, и все же сквозь дремоту пробилась здравая мысль о том, что это не волны, а цикады. Но тело не собиралось отпускать понравившуюся иллюзию, оно наслаждалось обманом до тех пор, пока не появился новый звук, который в один момент разбил наваждение, словно брошенный в зеркальную гладь озера камень. Это был скрип тормозов грузовика.

Она подумала, что ей мерещится, и окончательно проснулась. Навалилась нестерпимая духота. Диана с трудом разлепила воспаленные веки, поднялась, чудом устояла на ногах. Скрип тормозов послышался ближе и резче. Ей важно было понять, кто приближается к ней по этой жуткой дороге. Сама мысль о том, что по серпантину может так долго двигаться тот самый огромный неповоротливый грузовик, дышащий на ладан, казалась невероятной. Неужели они до сих пор везут никому не нужный песок? А, может, ей мерещится? Может, она сошла с ума? Выйдя на солнцепек, Диана остановилась и стала ждать.

Шум двигателя становился все громче, и скоро из-за скалистого выступа с ревом выполз знакомый грузовик. Теперь уже светловолосый, сменив напарника, невозмутимо держался за руль и флегматично жевал жвачку, а смуглолицый, с обнаженным торсом и повязанной на голове черной майкой, сидел рядом, выставив в отрытое окно мощный коричневый локоть. Оба были в темных очках. Казалось, их совершенно не беспокоило происходящее, и под широкими колесами машины была не узкая одноколейка, а наезженный сельский тракт. И все же грузовик двигался крайне медленно – слишком сложной была для него эта горная дорога.

Босая, грязная, избитая, Диана не знала, чего от них ждать, но понимала, что выбора не было – она не способна двигаться самостоятельно дальше. Тяжелый грузовик стал тормозить и остановился, заскрипев на все ущелье разогретыми колодками. Где-то в горах отдалось слабое эхо. По-прежнему рокотал двигатель, шум мотора ее оглушал. Если бы широкий бампер ударил Диану, она бы ничего не почувствовала – такое безразличие поглотило ее! Хорошо бы упасть в обморок и перестать чувствовать боль, но, к несчастью, она не страдала приступами слабости.

Парень с черной майкой на голове не торопясь сполз спиной с подножки кабины, вразвалочку подошел. Черты его лица оказались грубые, щеки и лоб уродливо побиты оспой. Он сильно сутулился, смотрел настороженно, исподлобья. Диана вяло подумала, что он сильно пьет и, возможно, отбывал срок. И уже странно ей стало, что он мог так явственно напомнить Кирилла. Вид его был отталкивающим.

Он спросил скрипучим прокуренным голосом:

– Что произошло? Где клиент?

– Дайте воды, – ее повело в сторону.

Парню ничего не оставалось, как подхватить Диану. Подведя к кабине, он бесцеремонно забросил девушку на мягкое дерматиновое сиденье, едва не продавив ей пару ребер. Она охнула от боли, одновременно пытаясь удержать равновесие и одернуть короткую юбку. Светловолосый, которого она задела локтем, понимающе улыбнулся и протянул пластиковую бутылку с водой. Дверь с лязгом захлопнулась, машина тронулась.