Кофе в бумажном стаканчике

Осталось самое сложное – все объяснить родителям, и Надя оттягивала этот момент до последнего, наслаждаясь крымским летом и непривычной свободой, вкус которой она в полной мере ощутила только сейчас. Но через четыре дня Диана снова позвонила сама. Надя с ленивым любопытством отметила высветившийся в окошке телефона знакомый номер. Ей стало интересно, что бывшая подруга предложит на этот раз – погулять вместе в городе или встретиться у нее дома? А, может, сделает вид, будто ничего не произошло, или выкажет обиду за то, что ушла, толком не попрощавшись? Этот звонок ее рассмешил.

Голос Дианы прозвучал глухо, будто она перед этим долго плакала.

– Надя, привет. Я в городской больнице на Гагарина, мне очень нужна твоя помощь.

Надежда растерялась, вся ее язвительность, с которой она собиралась ответить подруге, исчезла. Диана в городской больнице? Но она всегда лечилась в дорогих платных клиниках. При чем тут городская больница?

– Что случилось?

– Я попала в аварию. Марк был час назад, привез вещи, но он слишком агрессивен. Мне надо исчезнуть всего на пару дней, потом я уеду к родителям. Поможешь?

В том, что Марк неадекватен, Надя не сомневалась, она испытала это на себе, но снова видеть Диану ей категорически не хотелось.

– Почему я? Он все-таки твой муж. Кроме того, у тебя есть родители, подруги.

– Он едва не убил меня, – услышав это, Надя иронично усмехнулась. – К родителям пока нельзя, подруг он легко вычислит. К тому же, я не хочу огласки. Приезжай, увези меня к себе, я по дороге все объясню. Это ненадолго. Пожалуйста, прошу!

– У меня плохие условия. Тебе такое жилье не подойдет.

– Подойдет!.. Ну, пожалуйста… – Диана умоляла, голос ее дрожал, будто она вот-вот готова была сорваться в истерику.

Внезапно почувствовав сильную тревогу, Надя поверила подруге. Что бы ни случилось между ними, отказывать ей нельзя – Марк был готов на любые уловки, чтобы добиться своего. Как странно, что Диана так быстро стала его очередной жертвой! Что же она такого натворила?

– Хорошо, скоро буду. Не плачь.

Встретив возле больницы Диану – израненную, с волдырями на плечах, синевой под глазами, пустым измученным взглядом – Надя испытала противоречивые чувства. С одной стороны, ей было больно видеть, в кого превратилась утонченная избалованная подруга после случившегося на перевале, было жаль ее до слез, захотелось обнять, поддержать, погладить по спутавшимся волосам, утешить. С другой стороны, эта девушка перед ней показалась абсолютно чужой, и Наде стало удивительно, что столько времени они провели вместе, не имея ничего общего. Эмоциональная привязанность к ней растаяла, как дурное наваждение.

В квартире Диана без особых подробностей рассказала о случившемся, потом, измученная, попросилась лечь, ей было плохо. Наде с трудом верилось, что Марк мог так жестоко поступить с женой. Она была его дорогой, ни с кем не разделимой собственностью, а к собственности он относился трепетно. Это было единственное, что доставляло ему истинное удовольствие – владеть. Вспомнилось, как он в бабулином доме с восхищением смотрел на мать и говорил, что его будущая жена будет обязательно похожа на нее. Диана действительно была похожа на Милочку, как младшая сестра. Видимо, он ее подбирал так же тщательно, как и предметы старины для гостиной в сером особняке. Посягательство на ее жизнь не укладывалось ни в какие рамки. Значит, он действительно стал крайне опасен.

Интересно, придет ли ему в голову идея искать жену в Старом Городе? Он наверняка знал, куда Надя переехала жить после развода. И все же что-то Наде подсказывало, что Марк не появится – она слишком сильно его напугала, когда пришла к Диане в гости. А если и появится, то не скоро. Ну что же, оставалось надеяться, что Диана решит свои личные проблемы раньше, чем Марк найдет их обеих.

…Рабочая неделя подходила к концу, впереди было два выходных. Надежда невыносимо устала и опасалась, что Диана останется надолго – им вдвоем в этой маленькой комнате было слишком тесно и неуютно. При виде подруги Надя постоянно испытывала сильное чувство неловкости за старое жилье, потрескавшуюся посуду, изношенную постель. Та равнодушно молчала и старалась ни к чему не прикасаться, будто опасалась заразиться вирусом нищеты. С ее лица не сходило брезгливое выражение. Она даже не пыталась скрывать своего отвращения к жилищу, в котором столько времени обитала Надя, и которую она теперь откровенно презирала, воспринимая как временную необходимость. Чтобы как можно реже с ней видеться, Надя после работы забирала дочь из детского садика, и они гуляли в парке до темноты, возвращаясь домой, когда нужно было ужинать и ложиться спать. Это избавляло от необходимости разговаривать с подругой и терпеть ее кислый вид, невероятно раздражавший Надежду. Да и Ляля радовалась прогулкам, как игривый котенок.