Кофе в бумажном стаканчике

Когда он замолчал, в больничном холле повисла гулкая тишина. С трудом подняв на мужа измученный взгляд, она тихо, едва шевеля губами, произнесла:

– Пошел вон.

Марк, привычно самоуверенный, резко отшатнулся, будто его с силой ударили в грудь, побагровел. Его лоб покрылся испариной, кулаки непроизвольно сжались.

– Ты что, дорогая, совсем головой поехала? Ты с кем говоришь? Я пытаюсь избавить тебя от допросов и неприятностей, так ты еще грубишь, стерва?

Диана равнодушно опустила глаза в пол. Она почти умерла там, в опаленных солнцем горах, которые необратимо изменили ее, и больше не собиралась играть по его правилам. Марк перестал для нее существовать так же, как сам перевал, о котором она бы никогда так и не узнала бы, если б не странные события последних дней.

– Я тебе больше не жена и буду делать то, что посчитаю нужным, без твоих указаний.

– Ты же ни на что не способна, дура! И я сделаю все, чтобы ты сдохла на помойке! Папаша твой хваленый тебе не поможет! Он тебя давно за алкогольную истеричку держит, ты для него шалава, а не дочь. Ты хоть понимаешь это?

Диана внезапно подняла голову, и Марк ужаснулся: в ее глазах горела неприкрытая ненависть.

– Ты уже попытался меня уничтожить. Не вышло, как видишь. Уходи, я не желаю тебя больше видеть, подонок, – она произнесла эти слова с незнакомым ему ранее злобным достоинством, неприятно напомнив своего отца.

Лицо Марка перекосилось. Казалось, еще секунда, и он ударит ее, но Диана была странно безразлична – ни тени беспокойства не появилось на ее обожженном солнцем лице. Это его по-настоящему напугало. Близко нагнувшись к ней, словно их могли подслушать, он торопливо проговорил.

– А вот это мы еще посмотрим. Тебе два дня. Подумай. Я забуду твои слова, сделаю скидку на стресс. Встретимся дома.

Не сказав больше ни слова, он исчез, оставив после себя стойкий запах дорогой парфюмерии, совершенно не сочетающийся с тяжелым больничным духом. Диану слегка замутило. Она откинулась на спинку и с наслаждением закрыла глаза, боль стала мягче.

Она хорошо изучила Марка и была более чем уверена, что он в панике. Это означало, что ее муж готов на любые непредсказуемые действия. Ему теперь надо было спасать репутацию, и первый человек, в чьих глазах он будет выгораживать себя любыми способами – ее отец, который мужу пока еще благоволил. Изворотливый Марк этим наверняка воспользуется, придумав что-нибудь про женскую истерику. Отец, не разбираясь, поверит Марку, а не ей, она упустит время. Марк заберет ее к себе в дом, а там… Кажется, ярость его возбуждала. Она содрогнулась…

В том, что она не вернется в дом мужа, сомнений не было – он стал по-настоящему опасен. К родителям тоже нельзя. В какую-нибудь городскую гостиницу? Нет, там быстро найдут. По регистрации. Было только одно место в городе, о котором Марк не знал, – у нищей Надежды, в ее тесной съемной квартире. Условия там наверняка отвратительные, но после перевала это Диану не пугало. Пусть эта девочка, в конце концов, сослужит ей службу, придав хоть какой-то смысл их неопределенным отношениям. Там она получит необходимую передышку, отлежится пару дней, соберется с мыслями и поговорит по телефону с матерью. Она, в свою очередь, правильно подготовит отца. В родительский дом Диана вернется не одна. Ее личным переговорщиком с отцом станет брат мужа Сергей Неволин – предельно вежливый, сочувствующий, до смешного порядочный. Она тонко сыграет на его жалости к себе, и очень скоро он станет ее новым и, возможно, уже беспроигрышным брачным вариантом.

Впервые за последние несколько дней на потрескавшихся губах Дианы промелькнула торжествующая улыбка. Довольная собой, она с трудом выбралась из проваленного дивана и направилась в палату за телефоном.

После встречи с Марком Надежда была уверенна, что с Дианой они расстались навсегда – ее навязчивый образ больше не вторгался в спокойное течение Надиных мыслей. Их более чем странные отношения она вспоминала теперь со стыдом, уверенная, что никогда больше не совершит таких фатальных ошибок. Зависть к Лизе, восхищение Дианой, мечты о себе самой в туфлях на каблуках и дорогом деловом костюме – все это, словно нелепый антураж, потеряло смысл, сделавшись похожим на скомканную мишуру, которая в избытке валялась на городских тротуарах после ночных праздничных гуляний. Она сама себе казалась теперь странно повзрослевшей, будто последний год проверил ее на прочность, начисто лишив наивных иллюзий. Не было больше страстного желания стать лучше других и добиться невиданного благополучия любой ценой. Наоборот, появилось спокойствие, граничащее с безразличием к собственной судьбе. Не зря ведь Крым преподнес ей столько испытаний – только так она смогла бы понять, насколько ее жизнь до Сергея была замечательна. Да, трудно! Но что с того? Скоро ее трудности закончатся, она будет дома. Правда, жаль навсегда прощаться с Симферополем – она слишком привыкла к нему, стала его частью. Ничего… Так надо…