Кофе в постель, пожалуйста!

— Я… собираюсь писать диссертацию… — Мама поощрительно покивала, и девушка, слегка прочистив горло, уже чуть более спокойным тоном принялась делиться мечтами об аспирантуре и дальнейшей работе над художественными переводами.

Я невольно подумала о своей диссертации — отчасти она написана, чтобы было что предъявить вождю семьи. Погрузившись в воспоминания и вполуха слушая Катеньку, я перевела взгляд на Анюту, которая, соскочив с моих колен, рылась в розовом рюкзачке. Вот уж кто растет, не зная высоких требований и стандартов: ее отец счастлив просто от того, что она родилась.

— Жанна Эдуардовна, позвольте и нам вас поздравить, — взял слово Андрей, когда допрос жутко перенервничавшей Катеньки подошел к концу и все вновь вспомнили о причине сегодняшнего застолья. — Признаюсь, выбор подарка для человека безупречного вкуса — занятие непростое. Но я очень надеюсь…

— Мы тебе вазу дарим, бабулечка! — прервала отцовское предисловие Анюта, что-то выудив из рюкзака и вернувшись к столу. — Дорогущая — просто жуть! Это так папа сказал.

— Анна!

Все дружно засмеялись, наблюдая за тем, как Андрей закатил глаза и издал обреченный стон. Хранить секреты в условиях, когда рядом с тобой живет маленький диктофончик, — задача, непосильная даже для крайне осторожного человека.

Ваза, к слову, была очень красивая: ее разноцветные, будто карамельные полоски переливались в свете люстры, напоминая застывшую радугу. Мама благосклонно приняла подношение и даже восхитилась тем, как итальянские мастера сплавили красные и желтые, синие и зеленые кусочки стекла в один уникальный узор.

— А это от меня! — объявила Анюта, с трудом дождавшись, когда дорогой подарок с почетом водрузят на полку искусственного камина, и протянула самодельную открытку, за которой бегала к рюкзаку. — Смотри, что я тебе нарисовала! Тут море, тут пляж с песочком. Вот это я, это папа, это Мара. И ты, бабуль, вот здесь, лежишь под зонтиком. Мы с папой всех с собой взяли на отдых!

Пока Аня объясняла концепцию самодельной открытки, увлеченно тыча в нее маленьким пальчиком, я поймала на себе растерянный взгляд Катеньки. Что ж, ее можно понять: сложные перипетии наших семейных отношений остаются загадкой для большинства посторонних людей.

— Очень интересная работа, — с самым серьезным видом произнесла Жанна Эдуардовна, внимательно рассмотрев детский рисунок. — И такое необычное композиционное решение: перспектива будто искажена, горизонт смещен и зрителю кажется, что он сам находится в воде. Вдобавок мягкая цветовая гамма усиливает ощущение бескрайности морского пейзажа. Великолепно.

— И у Мары купальник красивый, правда? — вставила сияющая от гордости Анюта, обратив внимание на самую важную, по мнению ребенка, художественную деталь.

— Простите, а Аня всегда называет вас Марой? — не сдержала своего любопытства Катя. — У меня есть знакомые, у которых ребенок тоже обращается к родителям по имени. Сейчас это так принято?

Воздух вокруг немного сгустился. Тетя Аля бросила на меня сочувственный взгляд, а Андрей едва заметно напрягся, покосившись на дочурку, от которой, впрочем, ускользнула сама суть вопроса.

— Анютка, ты хотела поработать в мастерской, — вдруг вспомнила хозяйка дома, открывая девочке двери в святая святых. — Там на мольберте пустой холст, краски на столике рядом. Можешь писать.

— Ура! — завопила малышка и, чмокнув «бабулю» в щеку, унеслась прочь.

В комнате сразу стало как-то слишком тихо и неуютно.

— Что ты на меня так смотришь, Тамара? Я просто хотела закурить. — Мама взяла в длинные пальцы любимый мундштук из янтаря, в присутствии Ани отложенный на край стола, с благодарным кивком приняла у папы огонек зипповской зажигалки и не торопясь затянулась. — Будь добр, Мишенька, открой фрамугу.

Папа послушно встал, чтобы выполнить просьбу, а меня вдруг взяла такая злость, что я даже решила посвятить наивную Катеньку в свою семейную историю.

— Аня не называет меня мамой, потому что я таковой не являюсь.

— Простите, я подумала, что вы… — смутилась девушка и замолчала, покосившись на руку сидящего рядом со мной мужчины с обручальным кольцом на пальце.

— Супруги? Мы ими были. Счастливыми мужем и женой, но не счастливыми отцом и матерью. — Я скользнула взглядом по колечку Андрея и жестоко закончила: — Просто есть люди, которые хотят усидеть на двух стульях и не понимают, что прошлое должно оставаться в прошлом.

— Том, не надо…

— Почему? — резко спросила я, даже не повернувшись к Андрею. — Катя скоро станет членом нашей семьи, а у нас ведь от семьи нет секретов. К тому же ей полезно знать, какие надежды мужчина обычно вкладывает в понятие брака.

Я опустила взгляд на Катин абсолютно плоский живот, который она инстинктивно постаралась прикрыть руками, и сделала единственно возможный вывод, объясняющий скоропостижное решение Димы остепениться:

— Впрочем, моя судьба вам не грозит.

Катенька покраснела, подтверждая верность озвученной догадки, а Дима с укором посмотрел на меня, молча осуждая за злой выпад.