Кофейная

Ридольфо. Хотите, я продам ее без огласки?

Евгенио. Буду очень обязан.

Ридольфо. Дайте мне время и предоставьте действовать.

Евгенио. Время? Охотно. Но граф ждет тридцати цехинов.

Ридольфо. Подите сюда; дайте приказ, чтоб мне отпустили две штуки парчи, я вам выдам тридцать цехинов.

Евгенио. Как я вам обязан, любезнейший друг! Я постараюсь вас отблагодарить.

Ридольфо. Мне не нужно ничего. Я делаю это в память вашего отца, от которого я жить пошел. Видеть тяжело, как губят вас эти собаки.

Евгенио. Вы очень хороший человек.

Ридольфо. Пишите приказ.

Евгенио. Говорите, что писать.

Ридольфо. Как зовут вашего главного приказчика?

Евгенио. Пасквино де Каволи.

Ридольфо (диктует Евгенио письмо). «Пасквино де Каволи… вручите господину Ридольфо Гамбони… два куска падуанской парчи… по его выбору, с тем чтобы он их продал за мой счет… так как он ссудил мне тридцать цехинов». Поставьте число и подпишите.

Евгенио. Готово.

Ридольфо. Вы мне доверяете?

Евгенио. Ну вас! Вам неугодно, значит?

Ридольфо. Ну, и я вам верю. Берите, вот тридцать цехинов! (Отсчитывает ему тридцать цехинов.)

Евгенио. Как я вам благодарен!

Ридольфо. Синьор Евгенио, я вам даю деньги, чтоб вы могли сдержать слово; но позвольте мне сказать вам несколько слов по душе. Эта дорожка ведет к верному разорению. За потерей кредита всегда следует банкротство. Бросьте игру, бросьте дурное общество, займитесь торговлей, семейством и возьмитесь за ум. Я человек простой, сказал вам немного, но от доброго сердца. Если послушаетесь, вам же лучше будет.

(Уходит.)

Сцена двенадцатая

Евгенио, потом Лизаура (у окна).

Евгенио. Говорит-то он правду, надо признаться. Что-то скажет бедная жена моя? Дома я не ночевал; сколько-то раз она гадать принималась? Когда мужа долго нет дома, чего-то жены не придумают, и одно хуже другого. Она, вероятно, думала, что я проводил время с другими женщинами, что упал в воду, что не иду домой потому, что скрываюсь от кредиторов. Я знаю, что она страдает от любви ко мне; я и сам ее люблю, но свобода мне дорога. Однако я вижу теперь, что от этой свободы мне больше худа, чем добра, и что если бы я жил так, как жене моей хочется, мои дела пошли бы гораздо лучше. Надо, наконец, опомниться и взяться за разум. В который раз я так говорю! (Видит Лизауру у окна. Про себя. Фу ты! Какой важный вид! Даже страх берет.) Мое почтение, сударыня!

Лизаура. К вашим услугам.

Евгенио. Давно встали, синьора?

Лизаура. Сейчас только.

Евгенио. Кушали кофей?

Лизаура. Еще рано, не пила.

Евгенио. Угодно, я прикажу подать?

Лизаура. Благодарю. Не беспокойтесь.

Евгенио. Что за беспокойство! Мальчики, подайте синьоре кофею, шоколаду, всего, что ей угодно; я заплачу.

Лизаура. Благодарю, благодарю! И кофе, и шоколад я делаю дома.

Евгенио. Хорош у вас шоколад?

Лизаура. Отличный.

Евгенио. Вы умеете его готовить?

Лизаура. Моя горничная не мастерица.

Евгенио. Хотите, я приду поучу?

Лизаура. Напрасно беспокоитесь.

Евгенио. Ну, приду пить с вами,

Лизаура. Он не годится для вас, синьор.

Евгенио. Я всяким буду доволен. Пустите меня к себе на часок.

Лизаура. Извините, я не так легко это делаю.

Евгенио. Скажите! Ну, хотите, я пройду через заднюю дверь?

Лизаура. Кто у меня бывает, так ходят открыто.

Евгенио. Пустите, не будем делать сцены.

Лизаура. Скажите, сделайте одолжение, синьор Евгенио, вы не видали графа Леандро?

Евгенио. Не видал.

Лизаура. А может быть, вы играли с ним нынче ночью?

Евгенио. Зачем же мне при всех разговаривать о наших делах: пустите, все расскажу.

Лизаура. Я говорю вам, синьор, что не пускаю к себе никого.

Евгенио. Может быть, нужно спросить позволение у графа? Я его позову.

Лизаура. Если я спрашиваю, где граф, я имею на то свои причины.

Евгенио. Я его вам сейчас найду. Он в игорной лавке, спит.

Лизаура. А спит, так и оставьте его в покое.

Из игорной лавки выходит Леандро.

Сцена тринадцатая

Леандро и те же.

Леандро. Не сплю, нет, не сплю; я здесь и удивляюсь ловкости синьора Евгенио.

Евгенио. А что вы скажете о скромности этой синьоры? Не пускает меня, да и только.

Леандро. За кого же вы ее принимаете?

Евгенио. По словам дон Марцио, к ней доступ свободен.

Леандро. И дон Марцио лжет, и все, кто ему верит.

Евгенио. Хорошо, положим так; но при вашей протекции не могу ли я иметь удовольствие посетить ее?

Леандро. Вы бы лучше отдали мне тридцать-то цехинов.

Евгенио. Тридцать цехинов я отдам. На карточный долг есть сроку двадцать четыре часа.