Кофейные истории

Заметив что-то невдалеке, Эллис внезапно перегнулся через сиденье и хлопнул Лайзо по плечу и крикнул:

– Останови, останови!

Едва машина притормозила, как он распахнул дверцу и выскочил на улицу. Я запоздало проследила за его взглядом и охнула.

Знакомые чёрные одеяния, зелёный священнический шарф…

– Марк, старина, да ты ли это?! – возглас Эллиса разнесся на полдеревни.

Обменявшись взглядами с Мэдди, мы, не сговариваясь, последовали за детективом. Лайзо с доктором тоже, разумеется, не остались в машине.

А Эллис времени не терял – он сходу заключил долговязого священника в горячие братские объятия. Отец Марк выглядел как человек, вокруг которого обвилась смертельно ядовитая болотная змея.

– Марки, да ты не изменился почти! Тот же, простофиля простофилей! Ух, какие щёки наел! Тебя каким ветром сюда занесло, дружище?

– Несчастливым.

Ответ отца Марка был полон затаённого трагизма и смирения перед злодейкой судьбой.

– Так вы всё же были знакомы? – спросила я, когда приблизилась на подобающее расстояние.

Радость Эллиса почему-то сразу потускнела. А отец Марк вздернул подбородок и ответил с неожиданной дерзостью:

– Да, знакомы. Мы друзья по детству, леди. Воспитывались вместе… в приюте Святого Кира Эйвонского. Для детей, рожденных от насилия.

Я замерла как громом пораженная.

А как же неиссякаемые прибаутки и присказки Эллиса?

«Тетушка Энн говаривала… как водится у моей сестренки Лиз… братец Джонни, бывало…»

Конечно, такое обилие родственников выглядело странновато, но Эллис-сирота – такое просто не укладывалось в голове совершенно.

– Верно, Виржиния, – подтвердил детектив сухим голосом, жутковато улыбаясь. – Ну, да не будем о грустном. А раз уж мы заговорили о детских годах, старина Марки… Может, я вспомню какой-нибудь любопытный случай с твоим участием? Кто бы мог подумать, что такой хулиган вырастет и станет наставлять на путь истинный простодушных деревенских увальней, в то время как сам…

Кажется, я начинала понимать, почему отец Марк так боялся приезда Эллиса.

– Господа, думаю, о детских воспоминаниях мы поговорим позже, – перехватила я инициативу прежде, чем по-кошачьи мстительный Эллис начнёт рассказ. – Родственники мисс Доусон настаивают на скорейшем погребении. Боюсь, если мы задержимся сегодня, то завтра осматривать уважаемому доктору Брэдфорду будет нечего.

Медик средним пальцем поправил очки на носу и тонко улыбнулся:

– Пожалуй, в таком случае мне стоит приступить к работе прямо сейчас?

– Замечательная мысль! – горячо поддержала его я. – Отец, не проводите ли нас к Управлению? – обратилась я к священнику, растерянно теребящему зелёный шарф. – Мистер Уолш ведь на месте?

– Да, да, – с готовностью ухватился тот за первый же повод ускользнуть от неприятного разговора с Эллисом. – Он там, но скоро уходит. Нынче ночью только Перкинс хранит покой Управления, а говорить с ним трудно: очень, очень сложный характер.

– И не дело это – проводить вскрытие ночью, – произнес задумчиво Брэдфорд, щурясь на пылающее золото заката. Отец Марк расцвел, видимо, почуяв союзника в борьбе с циниками из «покойницкой». Но тут доктор добавил: – Под масляными лампами ничего не видно, а об электрических здесь, похоже, и не слышали. А свет в нашем деле очень много значит. Вот вскрою нашу красавицу в темноте, а потом думать буду: убийца селезенку располосовал – или я случайно? Неприятно получится, – улыбнулся он вечернему небу.

Выражение лица у священника сделалось кислым, как винный уксус.

– Ступайте за мной, господа. И, заклинаю всеми святыми, больше ни слова о вскрытии и тому подобных мерзостях.

Как и всё в Тайни Грин Халлоу, здание Управления было старым, громоздким и нелепым, однако не лишенным странного очарования. Стены из серого известняка сплошняком затянул плющ пополам с девичьим виноградом. По обе стороны от высокого крыльца разрослась полынь, слева от входа благоухал куст шиповника, а справа – щекотал крышу пышный можжевельник, и его мохнатые лапы наполовину прикрывали забранное массивной решеткой окно. В деревне попадались по большей части дома с шиферными или черепитчатыми крышами, но Управление было покрыто соломой – в несколько слоев, слежавшихся от времени. Что ж, не удивительно – кажется, здание возвели то ли в прошлом, то ли в позапрошлом веке.

Не древний замок герцогов Дагвортских – но тоже место, повидавшее очень много.

Проходя по тропинке к дверям, я механически сорвала цветок шиповника, оцарапав пальцы. Бледно-лиловые лепестки источали аромат детства.

Внутри было сумрачно, скучно и пыльно. Пахло чем-то кисловато-затхлым, похожим на застарелый жир. У единственного на всю комнату окна стояла конторка и за нею подремывал, умостив голову на сгибе локтя, здоровенный детина с рыжими усами. На кушетке у противоположной стены спал, закинув ноги в сапогах на серое одеяло, мистер Уолш. Перед дальней дверью – не просто прикрытой, а запертой на ключ – жужжала одинокая муха, точно просилась выйти.

– Настоящее болото, – хмыкнул Эллис, закладывая руки за голову и потягиваясь до хруста. – Ничего, сейчас станет повеселее.