Кофейные истории

Он попытался встать, но доктор Брэдфорд ему не позволил. Леди, которую мы вели, разглядела пристреленного зверя – и начала обмякать; Мэдди залопотала, точно над младенцем, заставляя её отвернуться, и, как ни странно, это помогло. У выхода из зала нам навстречу бросилась причитающая женщина, следом за которой спешил, заламывая руки, её супруг – родители несчастной девицы в розовом. Они так рассыпались в благодарностях, что стало неловко: ведь мы всего лишь увели её подальше от арены, а по-настоящему спасла всех циркачка с ружьём, Фея Ночи. Я повторила это дважды, причём умышленно – наверняка после трагедии разойдутся сплетни, так пусть хоть часть их будет правдивой.

Всё это заняло около четверти часа. Тем не менее, обстановка в зале разительно изменилась: наконец появился тот самый Барнелл, как выяснилось – цирковой медик, а с ним роскошно одетый чжанец неопределённого возраста и женщина необычайно мощного сложения с двумя огромными веерами, притороченными к поясу. Двое из пяти жертв, придавленных рухнувшей решёткой, уже пришли в себя – мужчины, военные, судя по выправке; доктор Брэдфорд хлопотал над герцогиней Хэмпшайр. Ещё одна женщина в тёмно-синем наряде сидела на бортике арены и плакала, уткнувшись в собственные ладони.

– Поглазеть вернулись? – неласково встретила нас Фея Ночи. – Или вы записались в сёстры милосердия?

– Не обязательно быть сестрой милосердия, чтобы всего лишь помочь кому-то выбраться отсюда, – откликнулась я и тут разглядела наконец особу у бортика, узнав в ней одну из посетительниц «Старого Гнезда»: – Леди Чиртон!

Услышав знакомый голос, она подняла голову:

– Ах, леди Виржиния! Какое горе, какое горе… Где же мой супруг?

– Если лорда Чиртона здесь нет, то наверняка он уже снаружи, – поспешила я уверить её и протянула руку, помогая встать. – Пойдёмте со мною, вот так.

Она оступилась и едва не повалилась на нас с Мадлен. Циркачка грубовато хохотнула, и мне стоило немалых усилий удержать в узде фамильный валтеровский нрав.

– Побойтесь Небес, – сказала я только. – Как можно было допустить, чтоб вырвался такой опасный зверь? Вся эта кровь – в том числе на ваших руках, мисс Фея, и одного выстрела не хватит, чтоб исправить содеянное.

Она дёрнулась было, но чжанец перехватил её за руку и качнул головой.

– Дороти должна спокойная, думать такая женщина нас спасать будет, – произнёс он с отчётливым, но довольно приятным акцентом и умиротворяюще погладил Фею Ночи по ладони, улыбаясь. А затем обратился ко мне: – Простить Дороти, хорошо? Она волнительная совсем, очень плохо.

– Да прям уж, – неожиданно смутилась она. – Спасибо тебе, Ченг, ты поди помоги ребятам, а? Прошу прощения, э-э, леди Виржиния? – с трудом припомнила она моё имя, упомянутое леди Чиртон. – Я погорячилась, но и вы не правы. У нас тут у каждого своё дело. Со зверями только Бобо дело и имел, а я только и смогла, что дуплетом нашей девочке в башку пальнуть. Хотя… – задумалась циркачка. – А Бобо-то где, кстати?

– Я не видал, – ответил альрав, Салих, кажется.

Фея Ночи выругалась под нос, как сварливая лавочница, и побежала к кулисам. У нас тоже было дело – вывести на свет несчастную леди Чиртон, которая, вероятно, зареклась отныне посещать увеселительные зрелища.

Сейчас, впрочем, мне такой выбор виделся чрезвычайно разумным.

Когда случается беда, то сперва никого не дозовёшься, а затем людей вокруг становится даже слишком много. Я хорошо это запомнила по случаю с безумным парикмахером, Халински: служаки из Городского управления спокойствия вместе с Эллисом денно и нощно приглядывали за мной, но так и не уберегли. Самое страшное пришлось пережить в одиночку, а уж потом, когда больше всего хотелось скрыться от других людей, было не вздохнуть без жадных взглядов зевак и сочувственного внимания «гусей». С каким трудом дались тогда эти несколько шагов до электромобиля – босиком, по сырой и холодной мостовой!..

Так и здесь.

«Гуси» долго не показывались, словно ожидали подмоги – или приказа свыше, а потом их вдруг стало много, едва ли не больше, чем оглушённых потрясением зрителей. Прибыл даже Хоупсон, глава Управления; его машину я узнала сразу, ибо именно на ней меня отвозили после развязки истории с парикмахером. Зачем-то явились пожарные, слетелись журналисты на запах крови – и откуда только прознали! «Благодетельные леди» разбредающейся шеренгой маршировали по краю площади, размахивая плакатами, но на них никто внимания не обращал.

– Полагаю, доктора Брэдфорда ждать не стоит, – произнесла я, когда чета Чиртонов наконец воссоединилась и отбыла.

– Затопчут, – мрачно согласилась Мэдди, окидывая взглядом толпу. И вздохнула: – Бедные мальчики. Вот и развеялись…

«Может, хоть на время теперь притихнут», – подумала я и ощутила укол совести. Не только потому, что мысль была гадкой – Небеса с нею, что только не проскакивает в голове, главное ходу этому не давать; но и оттого, что проявилась некая тяжесть, разлитая в воздухе, словно говорившая: «Ещё не конец, нет, не конец, не видать вам ни тишины, ни мира».