Когда Америки не было

Аарон Бэрр сдался без сопротивления, но в первую же ночь сбежал из-под стражи. За поимку заговорщика было назначено вознаграждение в 5 тысяч долларов. Его схватили в феврале 1807 года в глухих лесах на территории нынешней Алабамы и доставили для суда в Ричмонд, столицу штата Вирджиния. Хладнокровный и изворотливый Бэрр с командой из четырех адвокатов сумел отвести большинство аргументов обвинения. Так, подготовка вооруженного похода в испанские земли объяснялась размытостью границ, юридической спорностью территорий Флориды и Техаса. Казуистически звучали слова адвокатов вице-президента, что нельзя судить человека исключительно за намерения. Мистер Аарон Бэрр, говорили они, лишь собирался совершить государственную измену и мятеж – но ведь не совершил же!

Председатель Верховного суда США Джон Маршалл распорядился освободить Бэрра «за недостаточностью улик». Многие подозревали в этом судебном решении многолетнее политическое соперничество двух ветвей власти и долгую взаимную неприязнь Маршалла и Джефферсона.

Преодолев Скалистые горы, «Корпус Открытия» покинул территорию, формально принадлежавшую США по Луизианскому договору, и спустился в земли, на которые претендовали Британия, Испания и Россия. По времени поход Льюиса и Кларка совпал с первой русской кругосветной экспедицией под командованием И. Крузенштерна (1803–1806), а среди важнейших составляющих как американского, так и российского амбициозного предприятия было исследование тихоокеанского побережья Северной Америки. Обе военные партии оказались в одно и то же время в одном и том же месте.

Один из организаторов и руководителей кругосветного плавания, камергер Николай Резанов, больше известен по сильно приукрашенной романтической истории в мюзикле «Юнона и Авось». Его карьера по своему динамизму, взлетам и падениям целиком принадлежала авантюрному веку – недаром острослов Талейран как-то произнес: «Кто не жил в XVIII веке – не жил вовсе».

Сын худосочного дворянина, Резанов начинал службу в Измайловском полку и даже был взят в личную охрану Екатерины II. Статный молодой гвардеец, примеривавшийся к роли фаворита, неожиданно пал жертвой придворных интриг, покинул службу и прозябал судебным делопроизводителем в Пскове. Новый, в духе времени виток судьбы вознес его в начальники канцелярии Г. Р. Державина, кабинет-секретаря императрицы. Екатерина явно благоволила к исполнительному красавчику Резанову, поэтому ревнивый фаворит государыни Платон Зубов отправил «соперника» подальше, в Иркутск, инспектировать деятельность сибирских купцов.

Вопрос брака у людей практичных рассматривался как часть карьеры. Опальный петербуржец сделал предложение шестнадцатилетней дочке купца Г. Шелихова, основателя первых русских поселений на Аляске. Дочь богатейшего пушного торговца получила в браке дворянство, а Резанов – громадное приданое, войдя в совладельцы Российско-американской компании.

Скалистые горы (с картины А. Бирштадта)

После смерти Екатерины II и падения ее фаворита Зубова Николай Резанов (вскоре овдовевший) успешно лоббировал интересы пушной монополии при дворе. Венцом его карьеры стало звание действующего камергера и назначение руководителем первой русской кругосветной экспедиции. Император Александр I поставил перед Крузенштерном и Резановым целый ряд задач дипломатического, политического и исследовательского характера. Американские капитаны Льюис и Кларк полтора года шли к берегам Тихого океана; камергер русского двора Резанов проплыл полмира, направляясь к берегам Аляски.

Британский биограф Резанова Оуэн Мэтьюз писал: «В Петербурге заговорили о том, что ночами Александр сидит над картами. Испанский посол заволновался и стал раздавать взятки лакеям Зимнего, чтобы узнать, о чем говорят во дворце. Тревожная информация дошла до Мадрида, откуда в Америку последовали приказы укрепить форты в Мексике и Сан-Франциско, чтобы отразить возможное нападение русских. Как мы видим, результаты работы Резанова, а также его модель построения мира оказали большое влияние на королевские дворы дальних стран».

Зиму 1805–1806 годов американский «Корпус Открытия» провел в устье реки Колумбии (в нынешнем штате Орегон), где был построен небольшой деревянный форт. За почти четыре месяца зимовки выдалось всего двенадцать дней без осадков. Дождь, ветер с океана, мокрый снег, вечная сырость – вся экспедиции буквально пропиталась влагой, а одежда и мокасины из оленьих шкур сгнивали на самих людях. Однообразная еда (в основном лосиное мясо) и постоянное ожидание нападения индейцев настроения не добавляли. В мрачном и тесном форте у океана, больше похожем на тюрьму, чем на зимний лагерь, они продолжали болеть кожными и простудными заболеваниями, у многих развивалась цинга.