Когда деревья были под снегом (СИ)

— Да забудь ты про Шу! — тётя крикнула шёпотом. — Он ушёл, чтобы ты был со мной! Вот твой смысл жизни…

Тётя обняла Йу и они повалились на мягкий настил из веток. Ляля крепко прижала Йу к себе, но он сумел вырваться: — Я тоже пойду искать Землю!

— Да нет никакой Земли! — тётя вдруг выбежала из норы и вернулась с двумя парами снегоступов.

Она повела его куда-то посреди ночи на тысячу шагов от дома. Она определённо знала, куда идёт в этой полной темноте — ведь там было их старое жилище, в те времена, когда Йу ещё не было. Тётя нашла небольшую расщелину и начала неистово рыть руками снег, пока не откопала вход в нору — там лежал окоченевший труп.

— Здесь твой папа родился, здесь он и помер! — Ляля тяжело дышала после раскопок и упала на снег без сил.

На Йу не было лица. Он хлопал глазами и не знал что и думать.

— Он убил себя когда понял, что Земли не существует, — отдохнувшая тётя поднялась на ноги. — Пойдём спать, мне завтра с утра нужно покрывать деда.

Близился Мороз, но солнце решило снова показаться людям напоследок. Обстриженный дед улыбался, наслаждаясь солнечной ванной: — Какое яркое! — он по привычке теребил своей култышкой невидимую бороду, которая пошла на скрепление штанин. — У него получается!

— У кого? — спросил Йу.

— Божий Костёр становится сильнее. Никогда ещё солнце не появлялось так поздно перед Морозом.

— Деда Рэ, почему ты до сих пор веришь в сказки?

— Сказки — это надежда.

— И ты веришь, что дядя Шу вернётся, когда найдёт Землю?

— Конечно, Йуйу!

— А на самом деле дядя Шу вернулся туда, где родился, — ухмыльнулся Йу.

Дед ещё некоторое время смотрел в небо, пока солнце не скрылось. Потом он повернулся к Йу, моргая влажными глазами — это у него было не от солнца. Он крепко обнял Йу и не стал ничего говорить.

Фло продолбил третий ледяной наст и откопал пень поваленного дерева ещё на три роста.

— Дядя Фло, а чем глубже дерево, тем оно вкуснее?

— Да, Йу, внизу больше сока.

— А почему мы не долбим лёд дальше — там сосна наверное ещё вкуснее?

— Нижние слои невозможно долбить — их нужно топить костром, а у нас нет лишнего дерева. Да и нижний ствол уже ничто не возьмёт, кроме камня, а у нас их осталось уже совсем мало.

Фло со всей силы ударил киянкой по замороженному клину и отколол кусок коры.

— А откуда берутся камни?

— Никто не знает. Наши предки принесли их с собой, когда перебирались через горы. Я помню вкус хлеба из детства, выпеченного из нижнего луба. Но теперь все оставшиеся камни используются только на кухне.

Карьер с тем деревом, что Шу пытался выкопать полностью, и от которой остался обрубок глубиной до пятого ледяного наста, был в два сто шагах по направлению к Снежной Горе. Йу туда спускался ежедневно, расчищая пятый лёд от нового снега. Карьер был настолько глубоким, что внизу было темно даже днём. Йу приносил лучшие замороженные клинья, в надежде отколупать кору для самого вкусного хлеба, но у него ничего не получалось. Иногда он ничего не делал, а просто сидел у основания и пытался придумать другой способ. Он даже замыслил украсть заточенный камень, но совесть этого не позволяла. В другой раз Йу спустился в карьер с новой идеей — он решил отогреть дыханием маленькое пятно коры и попробовать пробить его тонким клином, а потом всё расковырять. Долго целовавшись с сосной, он приложил, наконец, клин, взял в руку киянку и… замер от испуга: за сосной кто-то был!

========== Часть 2/3 ==========

Из-за ствола выглянуло скрытое тенью капюшона лицо иного человека — были видны лишь глаза. Йу никогда не испытывал такого испуга. Многие поколения его предков никогда не видели других людей. Неизвестное чувство страха заставило Йу в панике пятиться — он боялся повернуться к незнакомцу спиной и пытался ползти вверх по склону задним ходом, но ничего не получалось — воронка карьера засасывала его вниз. И тогда он закричал своим звонким мальчишеским голосом во всю силу, но воронка, как рупор, направляла крик в небо. Иной пополз на четвереньках к Йу, издавая непонятные звуки: — Плиз донт йелл! Донт йелл! Плииииз! Деи’л килл ми! Стоп йеллинг!

Иной пищал тонким голосом, да и сам человек был маленького роста и тоже явно был напуган. Йу перестал барахтаться, замер и теперь боялся пошевелиться. Иной продолжал извлекать детским голосом непонятные звуки: — Май пэрентс даед… Дей бёриед андер эн авеланч… Плиз хелп ми… Йор пипл хав ту хелп ас!

Иной начал снимать капюшон, и Йу только сейчас обратил внимание на его странную одежду — она не была покрыта ветками, а ткань поражала искусностью плетения. Когда иной снял капюшон, Йу изумился — его лицо было сплошь измазано сажей, только глаза и зубы сверкали белизной, а чёрные волосы были закручены в множество узелков. Иной стал расплетать ткань на кистях рук — они тоже оказались чёрными. Незнакомец сел на колени, сложил ладони лодочкой и низко поклонился к ногам Йу: — Май грандпа ваз лэфт деер элоун. Хииз гонна дай деер элоун, плиз хелп! — он показал рукой куда-то в сторону.

Йу неуверенной походкой доковылял до дома: от пережитого стресса тело будто размякло.