Когда деревья были под снегом (СИ)

Иной извлёк из сумки камень и все охнули: «камень, камень!». Иной положил камень на снег, засыпал его горкой и показал пальцем в сторону Снежной Горы: — Деас а лот оф стоунс лайк дат.

— Что он говорит? — Гир обратился к Йу, и все тоже посмотрели на него с надеждой.

— Он принёс его со Снежной Горы.

— Уи лив эт де топ оф де маунтин, — иной показал на верхушку снежной горки.

Все вновь посмотрели на Йу.

— Говорит, что он лежал на самом верху, — неуверенно перевёл он.

— Май пэрентс дайд ин ан авеланч, — иной смахнул макушку горки и снег осыпался вниз, обнажив камень.

— Он нашёл его под снегом! — Йу был уверен в точности перевода.

— Плиз хелп ас, хелп май грандпа, хииз элоун, — на иного навалилась усталость и он опустил руки.

Толпа дружно повернулась к Йу.

— Он говорит, что замёрз и хочет отдохнуть.

Дед за всё это время не проронил ни слова и был задумчив. Фло и Гир решили всю ночь патрулировать округу. Женщины положили камень иного возле костра и отвели его в нору мамы Йу. Через несколько минут от туда выбежала мама с сообщением: — Это девочка!

Потом выбежала тётя Ляля и уже шёпотом добавила:

— У неё на шее артефакт!

Девочка уже спала, а на её шее блестел кулон из диковинного материала. На экспертизу вызвали Рэ. Он спокойно и внимательно потыкал кулон своим пальцем и с чувством полной осведомлённости молвил: — Пойдёмте к костру.

Когда все расселись, дед начал толкать речь, очевидно приготовленную заранее: — Сегодня Бог послал нам в спасение девочку для продолжения рода нашего!

Рэрэ сделал паузу, ожидая, что кто-то стриггерится на Бога, но все покорно внимали его словам.

— Вы сами всё видели, — дед начал загибать свой палец, — во-первых, у неё чёрная кожа, потому что её закоптил Небесный Костёр! Во-вторых, на её шее висит древний камень… уже не помню его названия, самый крепкий из всех камней Мира, — дед разогнул и снова согнул палец, — Йу, встань пожалуйста!

Мальчик поднялся с места.

— Когда нас покинул Шу — тот, кто ещё мог создать дитя, — дед ткнул согнутым пальцем в мальчика, — Бог сжалился над нами и ниспослал его сыну девочку. Йу, где ты встретил посланника?

— Под сосной дяди Шу.

— И это в-третьих! — дед вновь разогнул и согнул палец. — Эта девочка послана ему!

— И принесла ему личный камень! — добавила мама.

— И Йу понимает её язык! — присоединился Гир.

— Это в-четвёртых и в-пятых! — дед раскрыл ладонь, продемонстрировав присутствующим аргументы, и торжественно постановил: — Приготовить для Йу и Посланницы отдельную нору!

В этот момент тучи расступились, открыв Ночное Солнце. Дед снова зажал палец, но уже без комментариев. Йу взглянул на тётю Лялю — у неё покатилась слеза.

Ташу холили и лелеяли, откармливали и мыли, распускали косички и учились их плести. Не отпускали её ни на шаг от костра, боясь потерять своё сокровище. Йу тоже не отходил от Таши, потеряв всякий интерес к сосне Шу. Он жаждал получить от неё новые знания, но мешал языковой барьер. Дяди, особенно Гир, с неистовым воодушевлением обдирали и валили сосны в рекордные сроки, готовясь к Морозу. По ночам Йу с Ташей учились понимать друг друга: — Ветка! — объяснял он название сосновой ветки, вынутой из настила.

— Вет-ка, — усердно повторяла Таша.

— Иголка! — он выдрал из ветки иголку.

— И-гол-ка, — запоминала Таша.

— Одна иголка, две, три, — учил он её счёту.

— Уи лив ин кейв тю! — оглядывала она нору.

— Кейв?

— Нора! Вэри биг нора! — она пыталась изобразить большие объёмы. — Кейв оф эншент пипл.

— Ты жила в большой норе?

— Камень нора!

— Да сколько же у вас там на горе камней? — поразился Йу.

Мама в свою очередь учила Ташу готовить. Они вместе перемалывали заболонь в муку, отваривали её в кадке и готовили из кашицы хлебные лепёшки на камнях. Жарили снэки из коры и делали сладости из загустевших натёков соснового сока. Заваривали хвойный чай. Тётя Ляля безуспешно пыталась повторить ткань с одежды Таши, но её нити из иголочных волокон получались слишком толстыми и грубыми. Дед сжимал култышками чашу с чаем и любовался молодёжью. А может просто спал — по его узким глазным щёлкам никогда не поймёшь, смотрит он или спит. В минуты отдыха Йу и Таша пытались общаться: — Это моя мама, — кивнул он в сторону своей матери.

— Твой мама! — улыбнулась она и кивнула в сторону дяди Фло, — твой папа?

— Нет. Мой папа… — Йу упал на снег и изобразил мертвеца, — …умер.

— Из хи дээд? Май папа из даэд тю! Май мама и папа даэд!

— Что? Твои мама и папа умерли?

— Да, умер ли!

— У тебя были родители… я не знал…

— Кто Рэрэ? — Таша мотнула головой в сторону деда, спящего возле своей норы.

— Дед.

— Дээд? — Таша посмотрела на деда и вдруг залилась слезами.

— Что с тобой? — Йу обнял Ташу.

— Май грандпа из дээд…

========== Часть 3/3 ==========

Наметились первые холода. Близился Мороз. Йу сидел в норе и ждал, когда помоют и перепокроют Ташу. Он решил перестелить наст и обнаружил залежи хлебных лепёшек. Таша собиралась в побег. Когда она вернулась, он спросил: — Твой дом далеко?

Она вытащила из стены ветку и начала её общипывать:

— Одна, две, три… — отсчитывала она иголки. — …ветка шагов!

Йуйу ничего больше не стал говорить.