Когда душа любила душу

Катя часто подчёркивала, что не считает себя поэтом, что она бард, бродячий поэт. Вот её однокурсники Вадик Степанцов и Эвелина Ракитская — совсем другое дело, это настоящие поэты, самые талантливые на их курсе, говорила она. Поэт бродячий — тот, кто не существует вне контакта с людьми. Действительно, авторская песня подразумевает живое общение, атмосферу доверия. Стихи можно писать в стол, песни — нельзя. Поэтому она и могла говорить: «А мне плевать, что меня не печатают. Я выхожу на сцену и пою, что хочу». Отсюда особое влияние бардов. Мне приходилось слышать, что после знакомства с Катиной поэзией люди начинают «по-другому смотреть на многое», убеждения людей, как правило, иррациональны, поэтому никакими рациональными доводами переубедить их невозможно. Катя задевает чувства, потом вступает разум, и это оказывается убедительней любых доводов. При этом возникает такая глубокая эмоциональная связь, что не знавший её человек мог написать: «Катину смерть воспринимаю как личную трагедию».

Вячеслав Иванов, рассказывая о трёх гениях, встреченных им в жизни, говорил о Пастернаке: «Незадолго до смерти Борис Леонидович сказал, что, по его мнению, он занимается в искусстве тем, чем занимается наука: описывает не действительность как она есть, ведь она закрыта занавесом, а движение этого занавеса, которое каким-то образом связано с тем, что скрыто за ним, но не больше. Этот взгляд соответствует вероятностной картине мира». Видимо, это чувствовала и Катя, потому что именно у Пастернака она взяла эпиграф к своему стихотворению, где размышляет о своей роли в поэзии.

Снег какой угодно,
только не белый…

Б. Пастернак

Я вижу белый снег
И небо голубое,
Зелёную листву
И серые дома,
И лампы жёлтый свет,
И жёлтые обои —
Живу я наяву,
Все прочее — обман.

Катя описывала мир реальный. В мире пропаганды и рекламы, где нам постоянно навязывают искусственные ценности и ненужные вещи, она говорит о реальных ценностях. Не это ли и есть мудрость — уметь разлагать спектр на простые цвета, идти к истокам, видеть простое, скрывающееся за сложным, и истинное — за ложным? У Пушкина то же стремление к простоте, к свету: «Так ложная мудрость мерцает и тлеет пред солнцем бессмертным ума. Да здравствует солнце, да скроется тьма!»

К просторам рвущуюся мысль
Одёргиваем робко,
И жизни самый главный смысл
Мы заключаем в скобки.

Она раскрывала скобки — то, что делали лучшие из наших бардов. Из её песни о Высоцком:

Не поймешь — где Христос, где Иуда.
Не поймешь — кто тут правый, кто левый.
Только в голос мы верим, как в чудо,
Отделяющий зёрна от плевел.

Стихотворение Веры Павловой подмечает широко распространённую черту:

Мы любить умеем только мёртвых.
А живых мы любим неумело,
приблизительно. И даже близость
нас не учит. Долгая разлука
нас не учит. Тяжкие болезни
нас не учат. Старость нас не учит.
Только смерть научит. Уж она-то
профессионал в любовном деле!..

А Катя:

Пока мы живы, зазвучат слова пускай,
слова твои, слова любви, мои слова…

Её любимая песня Окуджавы:

И друзей созову, на любовь свое сердце настрою,
А иначе зачем на земле этой грешной живу?

«Люблю, как на костре огнём горю» — строка из песни «Я в церкви выступаю». Там же: «Пою, как на костре огнём горю». Она несла этот огонь, этот факел, и тут дело уже не в поэтическом таланте, а в том, какой она человек. Для неё любовь и творчество неразделимы. И то, и другое для неё — горение души. Так она жила свою жизнь и так пела свои песни. Наверно, поэтому она была способна влиять на судьбы людей — как при жизни, так и после.

«Вот апрель задурит и поманит/ И качнёт от небес до небес». Представляете себе амплитуду — от небес до небес? Такова была Катя, таков был её масштаб — и творческий, и человеческий. «Что моя жизнь? Летящая звезда. Как вспыхнувшая спичка в мирозданье». Когда я познакомилась с Катиными песнями, а потом и с ней самой, я сразу почувствовала её масштаб — и поэта, и человека. Только большой художник может свободно говорить «векам истории и мирозданью» — Маяковский, Малер в своих симфониях. Кате была дана эта свобода. «И лишь тоски вселенской постоянство/ Для коей и вселенная мала». Сегодняшняя повседневность — и взгляд на тысячелетия истории: