Когда дым застилает глаза: провокационные истории о своей любимой работе от сотрудника крематория

Брюс, наш бальзамировщик, был убежден в важности контакта живых людей с мертвыми. «Понимаешь, Кейтлин, – говорил он, – компьютер не может кремировать тело». До «Вествинда» он работал в другом крематории, печи в котором были компьютеризированы. «Думаешь, это хорошая идея? Однако это работает только тогда, когда тело находится в идеальном состоянии. В противном случае машина начинает пищать и говорить, что кремация закончена, хотя на самом деле тело еще не сгорело. Ты открываешь дверь реторты, а внутри тебя ждет наполовину обугленный труп. Вот так работают компьютеры».

Большинство людей, которые обращались в «Бэйсайд», хотели как можно дешевле сжечь тело их 65-летнего проживавшего отдельно зятя, так как закон штата Калифорния обязывал их оплачивать его похороны. Марк Нгуен, наркоман с многолетним стажем, чья мать мысленно похоронила его давным-давно, был бы идеальным клиентом для «Бэйсайда». Однако были и другие случаи. Одному джентльмену, сожженному в «Бэйсайде», был всего 21 год, и на тот момент мы с ним были почти ровесниками. Безусловно, в 21 год время быть идиотом, а не мертвецом.

Пытаясь вообразить, как родители узнают о моей смерти, я представляла, как мама поворачивается к отцу и говорит: «Джон, как ты думаешь, нам стоит заказать недорогую онлайн-кремацию для Кейти? Помнишь, как легко мы на прошлой неделе заказали в интернете китайскую еду? Так как нет никакой необходимости обсуждать детали кремации моего дорого отпрыска с живым человеком, я думаю, что интернет-опция нам идеально подходит».

Я начала сомневаться, что с моим телом будут уважительно обращаться, если вдруг я умру молодой. Сама идея о кремации в «Бэйсайде» вызывала у меня прилив одиночества. Меня тяготила мысль о том, что любой из моих друзей на «Фейсбуке» сразу же напишет «Вкуснятина!» под фотографией салата с анчоусами, но никто из них не придет, чтобы перед смертью вытереть пот с моего лба или дерьмо с моего уже мертвого тела.

В мои обязанности также входила подготовка праха для отправки его по почте. Почтовая служба США выдвигала свои требования по упаковке кремированных останков: урны со всех сторон нужно было проклеивать плотным коричневым скотчем. Когда у меня накапливалось несколько урн, я везла их на почту и ставила там на стол, застеленный линолеумом. Как-то раз пожилая азиатская женщина начала неодобрительно качать головой, ставя на упаковки штамп «человеческие останки».

– Поймите, родственники хотят их получить. Не я же устанавливаю правила, – сказала я.

Ее осудительное выражение лица не смягчилось, она просто продолжила ставить штампы.

Даже когда урны были заклеены, убраны в коробки и еще раз заклеены, родственники часто жаловались на то, что они получили посылку в плохом состоянии. Они готовы были сделать что угодно, лишь бы не платить. Один мужчина из Пенсильвании заявил, что прах его брата активно сыпался из коробки. По его словам, ситуация усугубилась, когда он поставил урну на заднее сиденье своего кабриолета: прах начал рассеиваться по ветру, пока он ехал по федеральной автостраде. Однако, когда я рассказала мистеру Лебовски, насколько тщательно была упакована урна, он перестал угрожать судебным разбирательством и забыл о своей истории. Позже выяснилось, что он даже не ходил на почту, чтобы забрать останки брата.

Когда по интернету поступал заказ на кремацию в «Бэйсайде», факс издавал особый сигнал. Все сотрудники «Вествинда» реагировали на него, как собаки Павлова, так как после сотой онлайн-кремации нам обещали коктейльную вечеринку и праздничный ужин.

Однажды во вторник утром факс запищал. Крис, как всегда хмурый (коктейльные вечеринки и социальные мероприятия никак с ним не вязались), встал и пошел принимать сообщение.

– Черт возьми, Кейтлин, ей девять.

– Подожди, Крис, что?!

– Ей девять.

– Девять лет? – в ужасе спросила я. – Как ее зовут? Джессика?

– Эшли, – ответил Крис, качая головой.

– Какой кошмар.

Девятилетняя девочка по имени Эшли, которая только что закончила третий класс, умерла в больнице. Родители оставили ее тело, пришли домой, вбили номер кредитки на сайте и ждали, когда через пару недель их дочь приедет к ним по почте.

Мне все же пришлось позвонить матери Эшли, потому что кредитная карта, номер которой был указан, не работала. Оказалось, что она хотела использовать для оплаты кремации карту торговой компании «Sears». Кто знает, возможно, в будущем «Sears», как и мы, будет продавать кремацию в один клик? Если это произойдет, то им придется задуматься о подходящем эвфемизме[41] для кремации, например, «процедура тепловой фрагментации». Только так они смогут отвлечь покупателей от реальности предложения. Быть может, родители Эшли были просто мечтателями о будущем, а не бездушными людьми, которыми я их себе представляла.

Идея того, что девятилетняя девочка может волшебным образом превратиться в аккуратный пакетик с прахом, позорна для нашего общества. Это как если бы взрослый человек верил в то, что детей приносят аисты. Однако Джо, владелец «Вествинда», надеялся, что «Бэйсайд» положит начало дешевым кремациям будущего.