Когда герои восстают (ЛП)

Зверь внутри меня вырвался из оков и опустошил ее. Я безжалостно прижимал ее к себе, вбиваясь в ее горячую киску, мое дыхание доносилось до ее уха, когда я хрипел и стонал от жестокости наслаждения, кипевшего внутри меня. Секунды спустя удовольствие пронеслось по моему позвоночнику, как удар молнии, и я взорвался внутри нее, сильно ударяясь членом о тугие стенки ее киски, наполняя ее струей за струей горячей спермы.

Она задрожала, когда я наполнил ее, наклонив бедра вверх, так что я оказался глубоко внутри нее, у самого входа в ее лоно.

Это напомнило мне, неожиданно и шокирующе, что мы не пользовались защитой и не говорили об этом.

— Без презерватива, — пробурчал я, способный только на это, прижимаясь лицом к ее шее и вдыхая аромат ее духов Шанель №5 и аромат ниже, который полностью состоял из секса, Елены и меня, элементарно смешанных вместе.

— Без, — согласилась она, но ее голос был мягким, почти нежным. Нежно, почти застенчиво, она положила руку на мою свободную, одна все еще обхватывала ее горло, а другую на мой живот, и прижала меня к себе. — Все в порядке. Беременность для меня, к сожалению, всё еще маловероятна.

— А если это случится? — потребовал я, когда что-то болезненное скрутило мое нутро. — Если мы сделаем ребенка? Потому что, Елена, я не намерен прекращать трахать тебя и наполнять своей спермой.

Она снова задрожала, ее светлые глаза поймали мой темный, затененный взгляд в зеркале.

— Я не знаю... Раньше я хотела сначала выйти замуж, иметь жизнь в стиле американской мечты с белым забором. Но теперь... теперь я не знаю. Все, что я понимаю, это то, что твой мир, а может быть, и наш мир сейчас опасное место для рождения ребенка.

— Да, — согласился я, соединяя наши пальцы на ее шее, проводя большими пальцами по ее замедляющемуся пульсу. — Но не для нашего ребенка. Не тогда, когда у него или у нее будешь ты в качестве щита, а я меча.

Эмоции вспыхнули в ее глазах так ярко, что ослепили меня, как солнечный свет на стали. Она попыталась скрыть это, моргая и опуская выразительный взгляд на раковину, будто это было очень интересно.

Я использовал наши соединенные руки, поднимая ее подбородок, заставляя ее посмотреть на меня.

— Между нами нет ничего постыдного, lottatice mia (пер. с итал. «мой боец»). Я не позволю тебе стесняться своих эмоций со мной. Стыдиться мечты, которую, я надеюсь, ты разделишь со мной. У большинства людей есть причины бояться меня. Я покончу с ними, не моргнув глазом, даже за малейшее оскорбление меня или моих близких. Но ты? — я провел носом по ее изящной шее и прижался открытым ртом к ее щеке. — Тебе нечего бояться меня, поняла? У тебя было достаточно поводов для страха в жизни, и я разнесу в клочья всю вселенную, если она посмеет снова причинить тебе вред. Ты меня поняла?

Она прикусила губу, помада стерлась до бледно-красных пятен.

— Я боюсь не столько тебя, сколько себя. У меня есть склонность разрушать все хорошее, что у меня когда-либо было. А ты, несомненно, лучшее из них.

Я медленно вытащил свой размякший член из нее, двигая рукой вниз, чтобы прижать ее к себе. Наша смешавшаяся сперма просочилась между пальцами и одинокой дорожкой стекала по внутренней стороне бедра. Я прижался к ее горлу, глядя в затуманенные штормом глаза, и дал ей обещание, которое не собирался нарушать.

— Tu si l'azzurro dò mare sì duci e si amar, — сказал я ей.

Ты как море, сладкая и соленая.

— Моряк не покидает море, потому что оно штормит, и не прощает океану его настроения. Я не намерен отказываться от тебя, Елена, потому что нет такой части тебя, которую я не считал бы достойной и очаровательной. Если все закончится, то только потому, что ты сама решила положить этому конец и отказываешься позволить мне бороться за то, чтобы вернуть тебя.

— Я не хочу этого, — прошептала она, так тихо, что это было едва слышно.

— Тогда я с тобой, — пообещал я, запечатывая слова поцелуем в эти полные красные губы.

И когда я оторвался, она яростно притянула меня обратно, произнося эти же слова в мои раздвинутые губы, словно садовник, сажающий семя.

— Io sonno con te.

Глава 5

Елена

Неаполь был городом контрастов. Говорят, что человека формирует место его рождения, город, в котором он вырос, так что я стыдилась и гордилась этим, как в лучшую, так и в худшую сторону, поэтому Неаполь был моим домом.

Мы проехали по улицам города на длинном, низком Ламборджини, который появился возле виллы Рокко Абруцци в центре города, пока мы были заперты внутри. Данте взял ключи у прыщавого юноши в футбольной майке S.S.C. Napoli и с шестью золотыми цепочками на тонкой, почти хрупкой шее. Невозможно было смотреть на него и не представить Себастьяна в том же возрасте, если бы он поддался давлению Каморры и вступил в их ряды.