Когда герои восстают (ЛП)

— И ты уверен? — спросил Александр, его голос был таким резким и британским, что вызвал у меня ностальгию по прежней жизни и первому дому в Англии, хотя и то, и другое навсегда останется запятнанным Ноэлем.

— Единственное, в чем я уверен, это Лена. Что бы ни случилось, я не отпущу ее. Я убью любого, кто попытается встать, между нами.

Золотистые брови моего брата прорезали складки на лбу. Он был так похож на Ноэля, сидящего в своем сшитом на заказ темно-синем костюме, единственной уступкой непринужденности обстановки было отсутствие галстука. Но он был гораздо больше, чем Ноэль.

Он был способен на любовь, такую, ради которой он готов убить и умереть от счастья.

После многих лет неприязни, между нами, мне было невыразимо приятно выпить с ним.

Разделить с ним свою душу.

Он наклонил свой стакан с виски ко мне.

— Женщины Ломбарди стоят всех сокровищ этого мира.

— Да, да, — согласился Торе, поднимая свой стакан.

— Единственное, в чем я не уверен, так это в реакции Елены на твою часть плана, — признался Фрэнки с блеском темного юмора в глазах. — Она не из тех женщин, которые считают, что быть обманутой это романтично.

— Нам нужно вернуться в Нью-Йорк, брат. На нашу Семью напали, и им нужен их капо, чтобы навести порядок. Только так я смогу вернуться домой и обеспечить ее безопасность.

— Да, ей понравится, что ты сдашь себя, чем то, что ты запланировал на завтра, — заметил Фрэнки.

И он был прав.

Мой боец никогда не сдаст меня ни за что.

Именно поэтому я забрал выбор у нее.

Я подумал о том, что она спит наверху в комнате для гостей рядом со своей сестрой. Она ничего не подумала, когда Козима предложила устроить девичник, хотя перед тем, как уйти на вечер, она обязательно трахнулась бы со мной в лимонной роще. Она не знала, что я предложил эту идею Козиме, чтобы мы могли придерживаться итальянских традиций.

Жених никогда не должен видеть невесту в ночь перед свадьбой.

— Как только ты думаешь, что знаешь Елену, она удивляет еще больше, — сказал я Фрэнки. — Подумай, как сильно она изменилась с тех пор, как мы впервые встретились. Я не должен говорить «изменилась», потому что все это уже было скрыто под льдом и рубцовой тканью. Как бы она ни злилась на меня, она сделает то, что должно быть сделано, когда мы вернемся домой.

— Козима сделала со мной то же самое, — признался Александр, глядя в чашу своего стакана, словно воспоминания разыгрывались на экране. — До нее я никогда не знал, что такое любовь.

— И она никогда не узнает этого снова без меня, — утверждал я. — Вот почему я делаю это. Это могло случиться не завтра, в этом году или даже в следующем, но правда в том, что все это не имеет значения. Елена стала моей в тот день, когда села в самолет, и я никогда не собираюсь ее отдавать.

Я говорил себе это снова и снова, потому что, честно говоря, я не был уверен, как мой боец воспримет вторую половину плана, который я разработал.

Она была независимой и волевой, а еще она была из тех женщин, которые планировали события всей своей жизни с самого детства.

Это определенно не то, что она могла предсказать.

Но другого выхода не было.

Если я хотел остаться в живых и уберечь ее от тюрьмы, Елена Ломбарди должна была стать моей женой.

Глава 16

Елена

В воскресенье перед Рождеством рассвело ярко и холодно, с залива налетел ветер, который трепал лимонные деревья и закручивал мусор на улицах Неаполя, как снег в шар. Я готовилась к свадьбе одна в комнате, которую делила с Данте, мой возлюбленный ушел задолго до того, как я проснулась, чтобы подготовиться к этому дню.

Нам предстояло многое сделать, если мы собирались провернуть это дело.

Я пристегнула кобуру к ноге под красным платьем, в которое была одета, уверенная в том, что знаю, как достать оружие, если понадобится. Я потратила дополнительное время на подготовку, накрасив губы в цвет платья, закрутив волосы так, чтобы они спадали волнами цвета Кьянти (прим. «Кьянти» — итальянское красное вино) вокруг груди. Это был смелый цвет для свадьбы, но я хотела, чтобы Рокко увидел меня в толпе.

Я хотела, чтобы он думал, что находится в безопасности.

Моя раковина была испачкана краской с прошлой ночи, которую я тщательно смыла, прежде чем спуститься вниз и встретиться с Торе.

Он был одет в прекрасно сшитый костюм и выглядел боссом мафии, протягивая мне руку. Когда я это сделала, его другая рука нашла мое предплечье и сжала.

— Мне жаль, что тебе пришлось узнать о нас с Каприс таким образом. — его глаза были такими же золотыми, как позолоченные завитки на святилище Аполлона в неапольском Соборе. Такие же золотые, как у его дочери. — Я хочу, чтобы ты поняла, я любил твою мать большую часть своей жизни, и не ожидаю, что это изменится.

— Ты говорил ей об этом? — поинтересовалась я.

Его губы истончились.

— Она знает. Она говорит, что под этим мостом слишком много воды.

— Мосты существуют для преодоления пустоты, — возразила я. — Может, вам просто нужно построить новый.

В его короткой бороде мелькнул призрак улыбки.

— Тогда у меня есть твое согласие.