Когда герои восстают (ЛП)

— У нас нет времени на то, чтобы вы целовались весь день, — резко заметил Александр. — Если ты хочешь осуществить задуманное, нам нужен священник, чтобы официально обвенчать вас.

Данте продолжал целовать меня, притягивая ближе, так что я оказалась вровень с его твердым телом, его член упирался мне в живот.

— Данте, — предупредил Торе мгновение спустя.

Я оторвалась от своего мужчины, оттолкнув его двумя руками от груди, когда он попытался поцеловать меня снова. Мой тон наполнился смехом:

— Давай поженимся, Данте. Я хочу, чтобы ты стал моим мужем.

Его глаза вспыхнули, как молния в темном небе.

— Это звучит лучше, чем любое проклятие или просьба из твоих уст. Скажи это еще раз.

— Муж, — поддразнила я. — Муж. Муж.

Из его горла вырвался рык, руки сомкнулись на моем лице, прежде чем одна скользнула вниз и коснулась шеи.

— Andiamo, padre (пер. с итал. «давайте, святой отец»), — приказал Данте священнику, не отрывая своего взгляда от моего. — Я хочу сделать эту женщину своей женой.

Маленький священник шагнул вперед, открыл Библию, и за двадцать минут компактных итальянских клятв я превратилась из Елены Ломбарди, холодную сердцем, одинокого адвоката в Елену Сальваторе, донну и жену дона Эдварда Данте Сальваторе.

Это было похоже на крещение, возрождение, и когда Данте надел на мой палец обручальное кольцо, я с глубокой до мозга костей уверенностью поняла, что все плохое, что было в моей жизни, произошло в качестве платы за это колоссальное счастье, и мне больше не было горько, не осталось даже шрамов.

Впервые с шестнадцати лет я была цельной.

Глава 19

Данте

Это была авантюра.

Риск.

Устроить настоящую свадьбу под завесой фальшивой.

Жениться на Елене, когда мы должны были бежать из страны.

Соединить мою вечно опасную жизнь с жизнью женщины, которая заслуживала только счастья до конца своих дней. Я не мог предложить ей совершенства, счастья без бед и потрясений. Но я мог предложить ей тайные прелести темной стороны ее души: хаос и чудо, насилие и страсть, действие и бесконечные приключения. Я мог показать ей любовь, о существовании которой мы даже не подозревали, пока не влюбились друг в друга и не стали двумя душами, слившимися в одну.

Это было эгоистично и безрассудно, но я никогда не пожалею, что сделал эту невероятную женщину своей женой, и я буду работать каждый день, чтобы она тоже никогда об этом не пожалела.

Мы покинули церковь, как только закончилась быстрая церемония, чтобы вернуться на причал. Фрэнки ждал с другого судна, целуя Елену и поздравляя ее, пока я разговаривал с Торе.

— Все на месте?

Он кивнул.

— Вечеринка в полном разгаре. Леонардо там. Он написал, что Рокко послал людей искать тебя.

— Пусть они нас найдут.

Женитьба на Елене разбудила во мне зверя. Он дергал за цепи, в которые я его заковал, и рычал так сильно в груди, что я чувствовал вибрацию. Я всегда хотел убить Рокко Абруцци за продажу Козимы в рабство, но теперь я хотел извергнуть его за то, что он посмел угрожать Елене.

— У нас есть одна ночь, чтобы навести здесь порядок, а потом мы уезжаем. Готов ли Дамиано взять на себя управление?

— Настолько, насколько он может быть готов, — подтвердил он, глядя на Елену, которая смеялась, прощаясь с Козимой и Александром. — Ты скажешь своей жене, что ее ждет кровавый медовый месяц и долгий период без нового мужа?

— Ей будет все равно на этот чертов медовый месяц. — моя ухмылка была дикой. — Если что, она, возможно, сама захочет засыпать Рокко Абруцци землей.

— Ах, юная любовь, — пошутил Торе, обнимая меня со спины. — Будь осторожен, figlio.(пер. с итал. «сын»)

— И ты, — приказал я.

Я отодвинулся от него, чтобы забрать свою жену у ее сестры и моего брата. Она прильнула ко мне, как пазл мозайки, ее улыбка была ярче, чем итальянское солнце, быстро садящееся в море.

— Спасибо, — сказал я Козиме и Александру, протягивая руку брату. Он сжал ее в своей, его хватка была крепкой и уверенной. — Риск, на который вы пошли сегодня, спас жизни.

— В этой ситуации меня не волнует ничья жизнь, кроме твоей собственной. Но я счастлив, что спас ее, — сказал Александр в своей прямой, холодной манере. — Ты спас Козиму, когда я сам был не в состоянии спасти ее. Я никогда не перестану быть твоим должником за это.

— Это не долг, если в меня тоже инвестировали, — возразил я.

Его золотые брови поднялись.

— Тогда считай это тем же самым. Даже когда я думал, что ненавижу тебя, я не переставал любить тебя. Рад видеть, что ты нашел лучшую женщину, которая тоже будет любить тебя.

— Ничего себе, — насмешливо прошептала Козима Елене. — Это самое приятное, что они когда-либо делали друг с другом.

Мы с Еленой рассмеялись.

— Скоро увидимся, — пообещала нам Кози и шагнула вперед, заключая нас обоих в свои объятия.

От нее пахло пряностями, сладкими осенними листьями и бабьими летними ночами. Я прижал ее к себе и почувствовал, как моя любовь к ней проходит сквозь меня, спокойная и ровная.