Когда я тебя потеряла

– Замечательный, хотя я разрешу тебе принести чуть позже что-нибудь посущественнее, если ты на этом настаиваешь.

Я засмеялась, впрочем, как-то неестественно.

– Ладно. Я принесу, но позже, если ты так хочешь.

– Послушай, почему бы тебе не вернуться в отель, принять душ и хорошенько выспаться? Возвращайся, когда отдохнешь.

Я, не задумываясь, отрицательно покачала головой. Я не хотела покидать его. Мне казалось, что я должна остаться на случай, если ему вдруг понадоблюсь. Никто в больнице, кроме меня, его не знает. Я уже хотела вслух возразить, но мне вдруг неожиданно захотелось зевнуть – и пришлось бороться с зевотой.

Лео окинул меня многозначительным взглядом и произнес:

– Ничего со мной не случится.

– Хочешь сказать, что я плохо выгляжу?

Я смущенно пригладила давно не мытую челку.

– Ты красавица. Мне даже на секунду трудно поверить, что ты могла выйти замуж за такого, как я.

Комплимент и самоирония были настолько неожиданными, что я почти сломалась. Слезы выступили у меня на глазах. На этот раз высыхать они явно не собирались. Я смущенно заморгала, поднялась со своего места и отвернулась, надеясь, что Лео ничего не заметил. Он нежно прикоснулся к моей спине.

– Я попытался пошутить, Молли. Извини.

– Ты никогда не умел шутить.

Я сдалась, решив, что бесполезно прятать слезы. Одна слезинка сбежала и прокатилась вниз к подбородку. Я вытерла ее тыльной стороной ладони.

– Я просто очень устала и… ну…

Я передернула плечами и развернулась лицом к койке. Я положила руку на его пальцы и нежно их сжала.

– Я очень рада, что ты вернулся, Лео.

Муж повернул руку, и наши пальцы сплелись. Жест был доведен почти до автоматизма, но я заметила едва уловимую нерешительность на его лице после того, как наши ладони коснулись. В душе его происходила внутренняя борьба, он по-разному воспринимал меня: с одной стороны, почти как незнакомку, такую, какой он меня помнил, а с другой – женой, как ему обо мне сообщили. Лео, скорее всего, думает, что, когда к нему вернется память, он будет чувствовать себя со мной свободнее, но уже сейчас меня мучила вина за то, что все наверняка будет как раз наоборот. Вторая слеза скатилась по щеке.

– Уходи, – сказал он, – отдыхай, а со мной ничего плохого не случится, обещаю тебе.

– Ладно, – прошептала я, высвободила свою руку и встала.

Лео молча наблюдал, как я подняла сумочку и двинулась к двери. У двери меня снова охватили сомнения. Лео очнулся только вчера. Что, если ему опять станет хуже, а я в это время буду спать?

– Уходи! – произнес он с наигранным раздражением.

Я кивнула и вышла. Мне срочно нужно было выспаться. Чтобы пережить все это, мне просто необходимо, чтобы голова оставалась свежей.

Глава шестая Лео

Январь 2011 года

Я всегда испытываю неловкость, когда приходится сводить общение к обмену эсэмэсками. Меня выводит из себя отсутствие при этом должного контекста, эмоциональности при наличии всяческих сокращений и множества ошибок в написании. Весь день после разговора в парке я испытывал смешанное чувство вины и обеспокоенности, когда думал о Молли Торрингтон. А еще я не хотел докучать ей. Когда стемнело, я нашел ее номер и набрал текстовое сообщение: «Молли! Надеюсь, ты в порядке после утреннего разговора. Лео».

Ответ пришел прежде, чем я успел отложить в сторону мобильник: «Мне жаль, что тебе пришлось снова об этом вспоминать. Я очень благодарна за твою честность со мной. Мне не с кем поговорить об этом. Думаю, пройдет некоторое время, прежде чем я смогу разобраться сама в себе».

Я перечитал ее сообщение несколько раз, и мне в голову пришел ответ на вопрос, который я уже неоднократно себе задавал в течение последних двадцати четырех часов: «Какой, по мнению Деклана, я должен был бы сейчас ей дать ответ?» Он был очевиден, и я написал: «Ты можешь поговорить со мной в любое удобное тебе время».

Правда заключалась в том, что мне самому вдруг захотелось выговориться. Лично меня такое желание несколько обескуражило. В ту ночь, когда умер Деклан, я вернулся из больницы в свою квартиру, тишина в ней меня просто оглушала. Я хотел заснуть, но не мог. Наконец я поехал к своим родителям. Папа и мама оба проснулись. Я сообщил им новость. Они попытались меня утешить, но я не мог объяснить им истоки моего горя и объяснить, отчего испытываю столь сильное чувство вины. Больше я никогда об этом с ними не говорил. Сначала я был потрясен и безутешен, но потом жизнь пошла своим чередом, и я оставил свое горе в прошлом.

Молли не ответила на мое предложение. Я отложил мобильник и пошел на кухню поискать, чем бы перекусить. Когда звякнул мобильный, сообщая о получении очередной эсэмэски, я вернулся взглянуть на экран.