Когда я уйду

И хотя меня давно уже не посещает желание секса, примитивный порыв разгорается в желудке и распространяется лесным пожаром.

Я хочу своего мужа. И знаю, что это какие-то биологические инстинкты реагируют на угрозу соперничества: символический способ повесить красный флаг на его груди и поставить тавро «мой». Но мне все равно.

Мы ковыляем по ступенькам, все еще целуясь, наши руки жадно шарят по телам, и никто не рискнет разорвать связь между нами. Джек отпирает дверь, и я принимаюсь расстегивать его джинсы еще до того, как она закрывается за нами.

Он запускает руку мне в волосы, другая шарит по изгибам моего свитера, потом ныряет под него. Он проводит пальцами по моему голому животу, мнет плоть, и я застываю. Образ плоского живота Памелы мелькает в мозгу. Я резко вдыхаю, сосредоточиваю все усилия на том, чтобы втянуть свой округлый животик, который никогда нельзя было назвать упругим, несмотря на бесконечные часы занятий йогой и капустные смузи, которым я его мучила.

– Ты в порядке? – шепчет Джек. Его руки так же неподвижны, как мое дыхание.

– Я сделал тебе больно?

– Я в порядке, – заверяю я, расстегивая штаны и стягивая вниз. И трясу головой, заставляя себя не думать о Памеле и о том, почему я не могу раздеться в присутствии мужа. Перестать все портить. Выдохнуть.

Но сколько бы я ни пыталась, она по-прежнему здесь.

Когда Джек прокладывает дорожку из поцелуев по моей шее.

Когда толкает меня на диван, и сам падает сверху.

Когда входит в меня.

Я крепко зажмуриваюсь и впиваюсь пальцами в его плечи, доказывая себе, что он все еще здесь. Мой. Но даже с закрытыми глазами я вижу ее лицо.

И со всех сил притягиваю Джека к себе. Ближе. Глубже. Я хочу, чтобы мы стали единым целым во всех смыслах эвфемизма. Но его торс давит на мою грудь, мои легкие. И я не могу дышать.

Не могу дышать.

Я действительно не могу…

– Джек! – ахаю я, колотя его по спине кулаками.

Но он принимает отчаяние за страсть и зарывается лицом в мою шею.

– Дейзи, – бормочет он.

– Нет!

Гигантский кулак сдавливает мои легкие, вызывая настоящую панику.

– Убирайся!

Я упираюсь руками в его лицо, плечи. До чего могу дотянуться ладонями, пальцами.

– Дейзи! – растерянно восклицает он, садясь. Сейчас у него такой же безумный вид, как, наверное, у меня.

– Дейзи! Что случилось?

Я пытаюсь сесть, ответить, но тяжесть по-прежнему лежит на груди. Я царапаю пальцами грудь в отчаянной попытке свалить эту тяжесть. Пытаюсь вдохнуть, но воздух застревает в горле. Ему некуда идти. Откуда-то слышится странный звук, как крик детеныша тюленя. И тут понимаю, что это я. Сердце грохочет в ушах, и я смутно сознаю, что Джек поднимает меня за плечи. Я открываю и закрываю рот, как рыба на песке, пытающаяся глотнуть воды. Но на самом деле мне нужен кислород.

– Дейзи! Взгляни на меня!

Джек сжимает мой подбородок.

– Взгляни на меня.

Я смотрю на него.

– Расслабься, – говорит он ровным голосом. – Успокойся.

Он осторожно растирает мои руки.

– Дыши, – командует он.

Можно подумать, это так просто.

Я открываю рот, сказать, что не могу, но из горла вырывается хрип, голова кружится, и я думаю, что это, наверное, и есть смерть. И как хорошо, что лицо Джека – последнее, что я вижу.

– Закрой рот. Дыши носом.

Джек наглядно показывает, что мне делать. Словно преподает технику дыхания.

«Вот так».

Я подчиняюсь. И мы оба сопим, как собаки, пока мой сердечный ритм не замедляется и я могу дышать в такт его вдохам. Воздух наполняет мои легкие, и с ним приходит сладостное облегчение. Я открываю рот, чтобы вдохнуть еще глубже.

– Медленно, – командует он. Я киваю, продолжая глядеть ему в глаза. Молчание наполняет комнату, пока мы дышим в унисон.

Вдох.

Выдох.

Вдох.

Выдох.

Дружно.

– Лучше? – спрашивает он.

– Да, – выдавливаю я.

Несколько мгновений мы не шевелимся, хотя на мне только лифчик, а трусы Джека неприлично обвились вокруг щиколотки.

Я не замечала, что дрожу, пока Джек не укутал меня пледом. Он садится рядом, и я чувствую его тяжелую руку на плече. Я закрываю лицо руками, потому что слезы собираются в глазах, а в отличие от Памелы, слезы меня не красят. Лицо распухает, покрывается красными пятнами, да и нос краснеет и блестит. Кроме того, я полуголая и ужасно стыжусь себя, не хочу, чтобы Джек видел меня такой. Поэтому я, не поднимая глаз, сбрасываю его руку.

– Дейзи, – говорит он.

Я, по-прежнему закрывая лицо руками, качаю головой.

– Просто уходи, – шепчу я, боясь, что голос сорвется, если я его повышу.

– Что? – спрашивает он. Я чувствую, как он наклоняется ближе.

– Просто уходи, – каркаю я, опуская руки, но продолжая жмуриться. Не хочу, чтобы кто-то стал свидетелем моего дальнейшего унижения. Я съеживаюсь, сворачиваюсь в клубочек в углу дивана и натягиваю плед, как кокон.

– Я только хочу остаться одна, – едва слышно говорю я. Взрыв меня окончательно обессилил.