Когда я впущу тебя

Возьмите, к примеру, Элеонору. Она всегда говорила, что если узнает об изменах Адама, то сразу же его выгонит. Тем не менее она даже не потребовала у него объяснений, когда дошло до дела. Она скорее предпочла не знать и притворяться, что все в порядке, а не смотреть правде в глаза и не принимать трудных решений. Если хотите, можно поговорить о жене Майкла – если и есть тот, кто вообще не хочет знать правду, то это она. Как вы думаете, она вообще никогда не подозревала, что ее муж на самом деле не работает всю неделю где-то на выезде? Ради всего святого, он вел вторую жизнь на стороне! Если б она хотела выяснить правду, она могла бы сделать это в любой момент. Ей нужно было всего лишь один раз за ним проследить или спросить, что это за дополнительные ключи у него на связке. Какую дверь они открывают? Она не выяснила, потому что никогда не хотела это знать.

Значит, можно врать, если правда принесет боль людям?

Это хорошее основание, не хуже других.

Но вы, безусловно, могли прекратить делать то, что приносило боль людям.

Я не говорила, что идеальна. Никогда не говорила.

Глава 77

Би

Би выпила последние капли вина и потянулась за бутылкой, чтобы налить себе еще один бокал. Она знала, что ей следует сохранять трезвую голову, если собирается звонить Майклу – а она действительно собиралась. У нее накопилось так много вопросов. Вся ее жизнь пошла прахом после случившегося с Элеонорой. Карен забрали в полицию для допроса, а Би считала, что у нее самой нет права требовать у кого-то ответы. Полиция не была обязана что-то сообщать ей, семья Элеоноры хранила ледяное молчание. Би ранило то, как ее игнорировали и исключали, словно она была просто знакомой, словно не дружила с Элеонорой почти всю жизнь, но она понимала, что им теперь нужно думать о мальчишках, и ее боль никак нельзя было сравнивать с тем, что испытывали они. Но она потеряла не только Элеонору. Она чувствовала, будто всю ее жизнь стерли огромной резинкой и переписать ее невозможно. Они всегда были вместе – Би, Элеонора и Карен. Без Элеоноры она даже не знала, кто она теперь. Сейчас казалось, что они с Карен всегда были не больше, чем случайные знакомые. Да, они поругались, но ведь случившееся стало настоящей трагедией и должно было их сблизить? Если не такое несчастье, то что вообще сможет их помирить?

Громкие звуки трека сэра Микс-э-Лот[39], который она поставила на входящие на своем телефоне, теперь только раздражали, когда улыбаться было невыносимо. Хотя именно эта мелодия давала понять, что звонит совершенно определенный человек – единственный человек, с которым она сейчас могла разговаривать.

– Привет, Фрэн.

– Привет. Как себя чувствуешь?

– Дерьмово. – Фрэн была единственным человеком, который, задавая этот вопрос, рассчитывал услышать честный ответ, а не «Со мной все в порядке». Би не нужно было спрашивать у сестры то же самое. Фрэн относилась к тем людям, которые дают, а не берут.

– Конечно, дерьмово. Да все это дело – одно сплошное дерьмо. Я приеду через полчаса, привезу диск с «Форсажем» и карамельный попкорн. О, и еще бочонок вина. Я звоню просто чтобы узнать, не нужно ли тебе что-нибудь купить. Лазанья у меня получается дрянная, но я могу забить твой холодильник готовыми блюдами, которые совсем не полезны для сосудов.

В подобных ситуациях большинство людей спрашивают, что они могут сделать, зная, что человек, которому они задают вопрос, из вежливости ответит, что ничего не нужно. Но не Фрэн. Если она хотела помочь, то просто делала это. Би понимала, что старшая сестра специально вышла из дома, чтобы выбрать для нее фильм и купить ее любимую закуску, и ей хотелось обнять ее прямо по телефону. Ей страшно хотелось сказать Фрэн, что предложение встретиться с ней и провести вечер на диване в удобной серой пижаме кажется ей прекрасным. Но она знала, что все это время не сможет не думать о том, что, по мнению Майкла, он знает, черт его побери, и что он намерен с этим делать.

– Честное слово, Фрэн, нет ничего лучше того, что ты предлагаешь, но сегодня вечером у меня в планах вести себя как полная дура. – Би вздохнула и представила сестре неотредактированную версию того, как она провела вторую половину дня. – Теперь ты можешь сказать мне, что я идиотка, и пригрозить нажаловаться маме.

– Вероятно, мне следовало бы это сделать… – Фрэн стала говорить тише, вероятно, чтобы Рич не услышал, какая она безответственная. – Но я сама не смогла бы удержаться от того, чтобы это не выяснить. Как ты считаешь: Майкл не имел никакого отношения к случившемуся с Элеонорой? Вроде его жена обеспечила ему алиби? Очевидно, полиция считает, что он не замешан в деле. Они очень стараются доказать, что это сделала Карен.

– Неужели ты хочешь мне сказать, что она этого не делала? Я думала, что ты первая выйдешь с факелом и вилами.