Когда идет дождь…

Капли на лице- это просто дождь, а может плачу это я.

Дождь очистил все, и душа, захлюпав, вдруг размокла у меня.

Потекла ручьем, прочь из дома, к солнечным, некошеным лугам.

Превратившись в пар, с ветром полетела к неизведанным мирам!

Ю. Шевчук.

«…Только за те песни, которые ты подарил нам, тебе стоило родиться на свет. То, что ты дал мне, — это уже нельзя ничем оплатить. Все, что я могу сделать, — только отдать самое себя и мою любовь. Что бы ни случилось, я на всю жизнь останусь твоей, только твоей. Никого не будет существовать больше для меня, какой бы моя жизнь не сложилась…»

«В тот день, когда я утром пришла к тебе и обратилась с вопросом: «что случилось?», то получила вместо ответа ледяную струю в нос. Вдруг, ни с того, ни с сего, я подошла к твоему шкафу, вытянула голубой томик стихов Цветаевой и, получив вдогонку твое «Береги себя!», спокойно удалилась.

Именно этот день я вправе считать днем, когда я начала понимать поэзию. Даже, скорее, не понимать, а чувствовать ее. Чувствовать душой, телом, разумом… Наверное, у человека должен быть момент откровения души, когда она требует какой-то другой, прекрасной жизни…»

Эльмира с трудом влезает в набитый до отказа автобус. Она вовсю работает локтями, чтобы не вываливаться из дверей, судорожно вздрагивающих створками в желании закрыться.

Постепенно, хорошо встряхиваясь, публика утрамбовывается, и даже можно, чтобы не упасть, плюхнуться на сиденье. А за окнами мелькают дома, дома…

…Тысячи стенок, балконов, дверей.
Тысячи вечно зеленых людей,
Тысячи разнокалиберных глаз,
Тридцать тысяч зубов и фраз.

Штампованный внук Корбюзье с Ван дер

Роэ, Небо по два с половиной метра.
Наш очередной рывок домостроя —
Девять квадратов на человека!

Пищеводы подъездов, давясь пропускают

Тысячи тонн живой биомассы.
Нам лучше не надо, — это считают
Передовые рабочие классы!

Тысячи кухонь каждое утро

Жарят на нервах куриные яйца.
Тысячи спален каждое утро,
Громко сопя, расплетают пальцы.

Одиночество здесь — царица досуга,

Среди соседей — ни врага, ни друга.
Но странно, все про всех все знают —
Вечерами ведь стены почти исчезают!..

Ю. Шевчук.

Рядом с Элей женщина, на вид очень простая, протягивает билет мужику-работяге:

— Посмотри, вдруг да счастливый?

— Я ни-и, того, в счастье не верю, — промычал тот в ответ.

— Как же ты живешь, коли в счастье-то не веришь?

— А я не живу-то, я существую…

Мужик как-то печально замолчал. У женщины разгорелись было глаза, но тут же потухли. Из желания с кем-нибудь перекинуться словом ничего не вышло-собеседников не нашлось. Она стала смотреть в окно этого желтого, пропыленного «Икаруса» на улицу, на дома, грузно осевшие в землю, как большие мутанты-птицы…

«Вчера приехала в Москву. Впервые никто не встречал, если не считать дождя, который начинал лить, как только я оказывалась под открытым небом. Внутри у меня ничего не дрогнуло. Я не ощущала ни радости, ни огорчения. Было прилично спокойно на душе. Все воспринималось, как само собой разумеющееся.