Когда исчезли все люди

– Ох. Да. – Повернувшись к Максу, она добавила: – Ну всё равно, как я уже сказала, я Гизмо, хотя за пределами Анклава мне приходится скрытничать и называть себя просто йоркширским терьером; но ведь это так длинно, а вы можете называть меня Гизмо, или Гиз, если совсем запыхаетесь.

– Шипулька, – с тяжёлым вздохом проговорил Дэнди Коготь. – Мы же договорились.

– Упс, – хихикнула Гизмо, игриво поблёскивая глазами. – Кажется, я опять забыла.

Глядя на эту крошечную энергичную собачку, Макс невольно завилял хвостом и сказал:

– Я Макс. А мой пугливый друг – Крепыш.

– Эй! – гавкнул такс. – Я вовсе не пугливый. А осторожный. При моём росте это не помешает. – Оглядев Гизмо с головы до ног, Крепыш добавил: – Кроме того, я сперва оцениваю ситуацию, а уж потом кидаюсь в неё. Никогда не знаешь, что тебя ждёт.

– Ах, он прав! – согласилась с таксом Гизмо и закивала так часто, что её голова превратилась в пушистый комочек. – Мне всегда приходится следить за двуногими великанами, которые топают, не глядя под ноги, хотя они меня не особенно пугают, потому что обычно хотят просто погладить. Я люблю, когда меня гладят. А когда чешут за ушками, просто с ума схожу. Да, схожу с ума.

– Хорошо, – сказал Дэнди Коготь. – Довольно. Шипулька, я хочу, чтобы ты показала Крепышу, как у нас тут делают постели: ему и Максу надо где-то устроиться на ночлег.

– Конечно-конечно! – радостно откликнулась Гизмо; её короткий хвостик продолжал весело трепыхаться. – Пошли, Крепыш. Я покажу тебе самые лучшие тряпки и научу их складывать. Будешь спать словно на лучшем диване, на какой тебя люди в жизни бы не пустили!

Маленькая терьерша мигом унеслась обратно к кипе ковриков и одеял под навесом. Обернувшись через плечо, она прокричала:

– А хочешь наперегонки? Спорим, я устрою пять постелей, не успеешь ты сделать две!

– Отлично. – Крепыш вздохнул и, покосившись на Макса, неохотно поплёлся за Гизмо к куче тряпья.

– До чего шустрая, – улыбнулся Макс, виляя хвостом и глядя на пуделя.

Дэнди Коготь вздохнул:

– Да, у неё всегда такое… позитивное настроение. Но у тебя ещё будет время познакомиться с ней и другими собаками поближе. Пошли, я представлю тебя Крепколапому.

– На самом деле, – сказал Макс, – сперва я хотел бы задать вопрос. Я ищу не только своих людей, но и свою подругу по имени Мадам. Мадам Кюри. Она тоже лабрадор, как и я, только старше и с чёрной шерстью, и ещё она носит красивый ошейник. Один из сторожевых псов сказал, что описание вроде бы знакомое, но я не видел…

– Мадам? – холодно переспросил Дэнди Коготь.

Макс кивнул:

– Да, именно так.

Пудель склонил голову набок, как будто задумался, потом сказал:

– Нет, кажется, я с ней не знаком. Ну, теперь мы можем идти к Крепколапому?

Почему-то от холодного тона Дэнди Когтя Максу стало не по себе. То ли он не поверил пуделю, то ли просто расстроился. Окажись Мадам здесь, они с Крепышом свернули бы с пути не зря. Ну, или хотя бы не только ради доставки корма.

– Хорошо, – сказал Макс после недолгого молчания. – Конечно. Веди меня.

Таща за собой тележку по неровной земле, Макс двинулся бок о бок с вожаком Анклава к краю поляны, где высилась куча разорванных мешков с кормом. Приземистый пёс с длинной шерстью, широкой печальной мордой и висячими ушами, которого Макс уже видел раньше, насторожённо следил за приближением Дэнди Когтя и лабрадора.

Подойдя к полной дождевой воды канаве, Макс не удержался, опустил морду и стал лакать. Нос и язык ощутили приятную прохладу, живот стал наполняться после дня изнурительного пути. Вода пахла странно, в ней плавали листья и другой сор, но Макса это не заботило.

– А ну! – крикнул коренастый пёс и кинулся к Максу с явным намерением атаковать. Однако резкий лай Дэнди Когтя остановил его.

– Оставь его! – приказал пудель. – Он может слушать, пока пьёт.

Кивком выразив признательность главе Анклава, Макс вернулся к своему занятию. Он утолял жажду, а пудель тем временем изложил коренастому псу – Крепколапому – план на вечер. Макс покажет ему, как пользоваться тележкой, и они вместе привезут домой несколько мешков с шариками из магазина, пока до них не добрались другие животные.

– Отлично, – сказал Крепколапый, когда Дэнди Коготь закончил инструктаж. Макс не удивился, услышав лай коренастого – такой же низкий и унылый, как сам пёс и его морда. – Мы пойдём.

Одобрительно помахивая хвостом с пуховкой на кончике, Дэнди Коготь смотрел на обоих псов.

– Сегодня у нас выдался удачный день. А теперь торопитесь. Скоро наступит ночь.

* * *

Крепколапый быстро усвоил, как проскальзывать в упряжь. Однако, обучая коренастого пса этой премудрости, Макс успел заметить: тот предпочитал, чтобы его называли по имени, которое ему дали вожаки стаи, – Брамс.

– Почему Дэнди Коготь придумал вам всем другие имена? – спросил Макс, проверяя, хорошо ли держится упряжь на плечах Брамса.

– Он говорит, раз люди нас бросили, мы должны оставить клички, которые они нам дали, – ответил Брамс. – По его словам, в дикой жизни мы откроем для себя настоящие имена.

Отступив назад, Макс спросил: