Когда исчезнет эхо

По дороге в школу она радовалась, если окошко оказывалось задернутым нестираной занавеской, больше похожей на тряпку, но по дороге из школы надежды на то, что старик покинет свой наблюдательный пост, уже не было никакой. И, подходя к дому, Юлька уже с перекрестка начинала вспоминать свои возможные грехи: тройку по математике; вылитую накануне в унитаз, а не съеденную, как положено, тарелку супа; шапку, которую она сорвала утром с головы и спрятала в портфель, хотя мама категорически запрещала это делать; списанное у подружки домашнее задание и подделанную в дневнике подпись родителей. Маме было некогда смотреть дочкин дневник, а кара со стороны классной руководительницы была в случае отсутствия подписи неминуемой.

Юльке казалось, что сердитый старик видит ее насквозь, а потому знает обо всех этих прегрешениях, вольных и невольных, и рано или поздно накажет несносную девчонку за ее несовершенство. Быть совершенной Юльке очень хотелось, но никак не получалось.

Потом в одни из летних каникул старик исчез, видимо умер. По крайней мере, тридцатого мая, когда Юлька вприпрыжку бежала домой, предвкушая каникулы, он еще был, а первого сентября его уже не было. И второго тоже. И пятнадцатого. Юлька выдохнула с облегчением, потому что больше некому было осуждать ее за маленькие провинности, и потом о старике забыла. А вот теперь вспомнила.

Небо над Сазоновом сейчас было точь-в-точь этим вот стариком, с сердитыми глазами под сведенными кустистыми бровями-тучами. Оно что-то знало про Юлькино несовершенство, то самое, из-за которого ей изменил муж, то самое, которое не позволяло ей стать настоящей деревенской жительницей, способной к любой работе, то самое, из-за которого у нее не получалось родить ребенка, то самое, которое… Дальше думать не выходило, потому что Юлька начинала хлюпать носом.

Небо тоже кручинилось, грустило и пускало слезу вместе с ней. Летнее тепло не уходило, дни стояли жаркие и душные, но то и дело начинал накрапывать мелкий нудный дождь, который никак не мог перейти в грозу с ливнем. Где-то вдалеке громыхали грозовые перекаты, словно кашлял, глухо и надсадно, сердитый старик, но потом затихали, не решаясь устроить Сазонову и его жителям настоящую взбучку.

Люди тоже словно притаились, так же, как гроза. Приносящая молоко и творог Анна Петровна была молчалива. Ставила банки и крынки, брала деньги и уходила, сурово кивая и не вступая в разговор. Николай Дмитриевич забегал каждый вечер, словно проверяя, все ли у Юльки в порядке, но на ужин не оставался и к себе не звал. Несколько раз в день в Юлькин огород, словно невзначай, заглядывал Василий Васильевич, но ничего не говорил, лишь охватывал ее немудреное хозяйство цепким внимательным взглядом.

С Василием Васильевичем вообще было связано много непонятного. К примеру, когда, кляня себя за паранойю, Юлька наведалась в недостроенный дом на соседнем участке, тот самый, из которого, как ей казалось, за ней кто-то следил, она обнаружила на втором этаже следы чьего-то пребывания.

В углу лежал аккуратно свернутый спальник, на вырубленном, но не застекленном окне стояла забытая кружка с недопитым чаем (окно, кстати, как раз выходило на Юлькин участок, и с него открывался прекрасный обзор как беседки, так и входа в дом, не видна была лишь калитка на улицу), а на перекладинах грубой деревянной лестницы, по которой Юлька поднялась с большим трудом, поскольку девушкой была неспортивной, висели, видимо, тоже впопыхах забытые два мужских носка.

Спальник, как заметила Юлька, был известной фирмы «Фишеман», которая, в общем-то, числилась среди недешевых, а на носках красовался логотип «BOSS», что позволяло предположить, что живущий тут человек как минимум не бомж. В носках и спальниках она немного разбиралась, потому что муж ее был человеком со вкусом и страстным рыболовом. То есть бывший муж, разумеется.

Впрочем, носки и спальники сейчас интересовали Юльку меньше всего. Гораздо важнее было совсем другое. Здесь, в заброшенном доме, действительно кто-то жил: стирал носки, пил чай и спал, в перерывах наблюдая за Юлькой и ее гостями. Кто был этот человек? Что ему было нужно? Зачем и за кем он шпионил? Куда подевался? И главное — почему отправившийся на разведку Василий Васильевич сообщил, что в доме никого нет? Непонятный человек к тому моменту уже покинул свое убежище? Спрятался? Но не мог же бывший начальник уголовного розыска не заметить все тот же спальник, кружку и носки! Почему он соврал и зачем сейчас то и дело заглядывал через Юлькин забор?