Когда исчезнет эхо

Я вспоминаю, что было дальше, и меня начинает трясти. Я понимаю, что они не хотели убивать Митьку. Тот, первый, просто перестарался и слишком долго держал его голову под водой. Не рассчитал, видимо, от душившей его ярости. Я заметила, что Митька перестал биться в их руках, раньше, чем они. Я снова хотела закричать и не смогла, потому что ужас сжал мое горло. И тут они поняли, что убили его.

Они начали ругаться, выяснять, кто виноват и что теперь делать. Я не могла слушать дальше и бросилась прочь. Они меня так и не заметили. Я не могла идти домой, но больше мне было некуда податься.

В малиннике у самого нашего дома я случайно увидела березовое полено. Видимо, то самое, которое тащил Митька, когда я видела его в последний раз. Наверное, у меня открылся третий глаз, не иначе, но я подняла его и принялась вертеть во все стороны. Оно распалось у меня в руках.

Что ж, теперь я знаю, что искали убийцы Митьки. Наверное, с точки зрения волчьей, а не человеческой логики, за это действительно можно убить. Я спрятала это полено там, где его будет практически невозможно найти. Потому что мне не нужен тот секрет, который оно скрывает. Это не сделает меня счастливой. Но и просто так оставить на виду то, из-за чего два человека взяли на душу такой грех как убийство, я не могу.

Сейчас я сижу на чердаке и пишу эти строки. Я не знаю, как мне жить после всего того, чему я стала свидетельницей. Я не знаю, кому мне верить.

Внизу слышны дядины шаги. Я знаю, что сейчас просто не выдержу его расспросов, поэтому заканчиваю писать. Наверное, сейчас я снова пойду туда, на обрыв, чтобы там решить, есть у меня выход или нет. У Митьки уже нет. А про себя я ничего не знаю, кроме того, что в милицию пойти не смогу. Уж лучше с головой в омут. Дневник я оставлю здесь. В нем — та жизнь, которой больше нет. И в нем — та правда, которая рано или поздно обязательно найдет дорогу к людям. Только пусть это будет тогда, когда я этого уже не увижу. Не поминайте меня лихом. Женя.

* * *

Отчего-то Юлька была уверена, что совершенное в ее доме преступление своими корнями уходит в события тридцатилетней давности. Те самые, которые с таким ужасом описала в своем дневнике девочка Женя перед тем, как покончить с собой.

Бедняжка не выдержала шока, связанного с тем, что на ее глазах убили мальчика Митьку, и бросилась с обрыва. В омут с головой, как она и написала в дневнике. Вот только дневника, спрятанного на чердаке, никто не нашел, а потому жители деревни решили, что Митька просто утонул, а Женя свела счеты с жизнью из-за предательства любимого. Несчастный Вадим думал так же, поэтому, чувствуя свою вину, повесился на сосне на том же обрыве.