Когда камни меняют цвет

День катился удивительно быстро. Лейра Дорин приводила себя в порядок, скрывшись в той части дома, где для нее приготовили большую лохань с горячей водой. Помогать ей отправилась младшая дочь Власта, еще не достигшая брачного возраста, но уже имевшая сердечного дружка, о чем, краснея, поведала Ирэйн, пока поливала гостью из деревянного ковша.

Лейра, столько времени пребывавшая в странном состоянии полусна, сейчас, словно спеша получить от жизни все, что могла, щебетала подобно птице по весне. Она успела поговорить с хозяйкой дома, даже взялась ей помогать в готовке, пока Власт с двумя сыновьями таскали воду.

— Ручки порежете! — чуть ли не в священном трепете восклицала супружница Власта. — Что ж вы за нож схватились?

— Я вам сейчас расскажу одну тайну, Ринта, — доверительным тоном произнесла Ирэйн, — а вы ее никому не передавайте.

— Обещаю, — кивнула женщина и застыла, готовая выслушать нечто совсем уж этакое.

Лейра склонилась к ней и, понизив голос, сказала:

— Знатные дамы из костей и плоти, Ринта. Они даже ходят в ночную вазу, когда появляться на то надобность. И руки у них не только для того, чтобы класть в рот нежные сласти. А лиори вообще с мечом, как иная швея с иглой обращается. Так врага распишет, что его потом ни один портной сшить не сможет. А она, между прочим, тоже лейра. — После отстранилась и с иронией добавила: — Так что не рассказывайте мне про руки лейр, я про них знаю побольше вашего. Показывайте, что мне нужно делать.

— Уж лучше б посидели да отдохнули с дороги, — ворчливо ответила Ринта, немного задетая тем, что обманулась в ожидании великой тайны.

— Если бы вы знали, сколько времени я сидела и ничего не делала, вы бы сами нашли мне работу, — усмехнулась Ирэйн. — Хватит с меня безделья, я хочу принести хоть какую-нибудь пользу.

После этого крестьянка сдалась и вручила лейре овощи, показав, что с ними надо делать. Что толку спорить со знатной дамой? Вечно у них свои капризы. Пусть делает, что хочет.

— Благодарю, — мило улыбнулась Ирэйн и принялась за дело.

Тиен следовать примеру своей спутницы не стал, он предоставил возможность трудиться хозяину дома и своим ратником, но последние занялись лошадьми и болтовней с местными жителями, умело уходя от ответов на вопросы, и больше выспрашивая о житье-бытье крестьян. Они слушали сплетни и отпускали не слишком приличные шутки, от которых краснели любопытные девицы и от души хохотали мужики.

Советник же удобно устроился на лавке у окошка. Он слушал в полуха разговор Ринты с Ирэйн и думал, рассеянно поглядывая в окошко. Размышлял Дин-Таль о скором будущем, которого было не миновать, и ловил себя на мысли, что не хочет, чтобы лейру Дорин возвращали в узилище. И теперь, когда риор осознал, что его тяготит скорое расставание, отчаянно искал доводы в пользу того, что изменница искупила свою вину. Он видел искреннее сожаление узницы о том, что она не нашла в себе сил противостоять предателю и позволила втянуть себя в гнусное дельце. Наверное, это и послужило тому, что теперь она готова была биться за свое достоинство, даже заведомо зная, что проиграет.

«Лучше смерть», — вспомнил Тиен и передернул плечами. Он не то, что не желал лейре смерти, ему вдруг стала невыносима сама мысль, что такое может случиться, если Ирэйн не увидит иного способа остаться вне зависимости от чужой воли. И Шамиса Дин-Таль сейчас не просто презирал, он его ненавидел всей душой. И при воспоминании о том, какой он нашел узницу в подземелье, а главное, что ей пришлось пережить перед тем, как очутиться там, и яростный гнев охватывал высокородного риора. Если кому он и желал смерти, то это было смотритель Тангорской крепости.

— Жестокий ублюдок, — проворчал себе под нос советник и перевел взгляд на женщин.

Вид лейры, старательно резавшей овощи, вызвал в душе теплую волну, вдруг захлестнувшую мужчину настолько, что ему захотелось подойти к ней, и, обхватив руками за плечи, прижать спиной к своей груди. Он даже приподнялся над лавкой, но опомнился и сел обратно, вновь устремив взгляд в окно. Смущать Ирэйн, трепетно относившуюся к собственному достоинству, на глазах крестьянки советник не хотел. Впрочем, он и сам ощутил смятение от собственных мыслей и неожиданного желания, мало напоминавшего просто доброе участие. И когда сообщили, что лохань полна горячей воды, и лейра, вернув нож Ринте, устремилась в указанном направлении,

Тиен даже вздохнул с облегчением.