Когда киты выброшены на берег (СИ)

— Точно выебать или придушить, — пробубнил себе под нос Сукуна. — Ты первая врачиха, кхм… ладно, ты первый доктор, который ведёт его так долго. А мы с ним, если вы не заметили, дорогой сенсей, не очень ладим. Так что…

— Я думала, что для Рёмна Сукуны нет ничего невозможного, — хмыкнула Сакура. — Видимо, есть. Что ж, может, вам двоим действительно не стоит видеться. Во имя здоровья Итадори-сана. И, конечно, во имя сохранения целостности этого здания. Мы с Юджи-куном что-нибудь придумаем.

— Какая заботливая, — яд из уст Сукуны так и сочился. — Что, пацан и тебя уже с потрохами своими щенячьими глазками купил?

— Нет, он мне просто не угрожал, не пытался продавить, соблюдал субординацию, был вежлив, относился как к человеку. Рецепт адекватного взаимодействия с людьми, как видите, весьма прост.

Сукуна снова наклонился к ней так, чтобы их лица в двух-трёх сантиметрах друг от друга находились. Сакуру жаром обдало, словно по венам мужчины вместо крови бежала лава. От него несло, как от раскаленного кузнечного горнила. Сакуре вдруг захотелось зажмуриться, отстраниться. В голове мелькнула мысль, что она перестаралась. Не надо было показывать свои зубы так явно, чтобы не выбили.

— Я ведь тебя сейчас живьём сожрать могу, — сказал Сукуна.

— Подавитесь и сдохните, — не отводила взгляда Сакура.

— Хм. Ну-ну, пташка, ну-ну, — Сукуна выпрямился. — Не хочешь, чтобы в эту богадельню инспекция с проверками бегала, как к себе домой, сделай, как говорят.

— Хорошо, — бесцветно бросила Сакура.

Её порядком утомил этот разговор.

Сукуна прошёл мимо неё, чуть задев плечом и бедром. Сакура не пошатнулась, будто одинокий шест бамбука на ветру, лишь потому, что мужчина не приложил достаточной силы и мотивации в демонстрацию своего превосходства.

— Сукин сын, — тихо выругалась Сакура.

Теперь она была не просто злая, утомлённая и раздражённая. К этому коктейлю добавилось ещё и возбуждение. Тёмное, животное желание. Захотелось вдруг очень грубого секса без нежностей и прелюдий. Сакура чертыхнулась. Нашла, о чём думать сейчас. Сукуна её ментально отымел. Чем не грубо, жёстко и без прелюдий, да ещё с элементами БДСМ в качестве бонуса.

— Дура ты, Сакура, — она устало потёрла глаза.

Сделала глубокий вдох. Медленный выдох. Ещё. И ещё. Силилась отдышаться. У неё дрожали пальцы. Голова гудела.

В кармане халата зазвонил телефон. Она ответила, не глядя:

— Да.

— Ой, — раздался в трубке голос Сатору. — Ты так дышишь. Одно из двух. Либо бежала, либо находишься в весьма компрометирующей позе. Я ставлю на второе.

— И автоматически проигрываешь, — отозвалась Сакура, у которой всё тяжёлое будто разом схлынуло. — Что-то случилось?

— Да, я к тебе сейчас пациента привезу.

— Опять побитого друга?

— Нет. Сынулю, — сказал Сатору, и на заднем фоне раздоилось плохо различимое возмущение.

— Что-то серьёзное? — спросила Сакура.

— Ну, я б не сказал…

— Вези, — зачем-то кивнула Сакура, будто Годжо мог её видеть.

Она понимала, что влипла. По уши увязла. Кинулась с головой в омут русалочьих глаз. А сирены и русалки, как известно, не самые дружелюбные к человеку создания. За их красивыми улыбками скрывались острые пираньи зубки. Как пила. Несколько секунд и от тебя один обглоданный скелет.

Но Сакура была не против.

Чёрт возьми, она влюблялась в Годжо Сатору.

— Это просто гормоны, — тихо сказала она, убрав телефон обратно в карман халата.

Врать себе Сакура всегда умела хорошо.

Комментарий к Часть 7

1 Кайдан — традиционный фольклорный жанр в Японии, призванный испугать слушателя; рассказ о встречах со сверхъестественным: привидениями, демонами, ведьмами и тому подобным; аналог европейских быличек и историй о привидениях. Сборники кайданов — кайдансю выделяются в отдельный литературный жанр. По отношению к современной японской культуре термин «кайдан» употребляется крайне редко, чаще используется обозначение японские городские легенды.

========== Часть 8 ==========

Комментарий к Часть 8

публичная бета включена

Парнишка напомнил ей волчонка. Так остро и внимательно сверкали его глаза из-под колючей чёлки. Протянешь руку — укусит. Сакура протянула. Её не цапнули. Мегуми сидел на перевязочном столе, терпеливо ждал, пока она осмотрит его рану на лбу. Спокойно отвечал на дежурные вопросы Сакуры, которые она задавала, чтобы понять состояние юного пациента.

— Представишься мне полностью? — спросила Сакура.

— Годжо-сан же сказал моё имя, — мрачно отозвался Мегуми.

На новых людей он реагировал настороженно. Дети себя со взрослыми так ведут по весьма скверным причинам.

— Я прошу тебя повторить, — сказала Сакура.

— Фушигуро Мегуми.

— Сколько тебе полных лет? — она задала новый вопрос.

— Шестнадцать, — ответил Мегуми.

— Какое сегодня число, помнишь?

— Двадцать второе октября.

Он поморщился, когда Сакура осторожно положила пальцы ему на щёку, заставив повернуть лицо пострадавшей стороной к ней.

— Не любишь чужие прикосновения?

— Не люблю.

— Хорошо, Фушигуро-кун, — сказала Сакура. — Полагаю, заехали тебе ногой. Лихой был каратист.

— Не очень, — отозвался Мегуми, вспоминая хулигана, ударившего его с разворота.