Когда киты выброшены на берег (СИ)

У Куран-сенсей кожа тонкая, как японская бумага. Венки видны. Причудливые, изящные узоры на фарфоровой чаше. Она красивая, но уставшая. А ещё… Мегуми не знал, как это объяснить, но веяло от Сакуры чем-то холодным, тёмным, нездешним. Даже отчуждённым. Как от отца в далёкие времена его не самого образцово-показательного поведения.

Смертью от неё пахло.

Мегуми поморщился.

— Больно? — тут же заметила Сакура.

— Нет, — ответил Мегуми. — Вы со всеми так нежничаете?

— А я с тобой нежничаю? — улыбнулась Сакура. — Мне кажется, я тебя лечу.

— Не примите на свой счёт, но я встречал мало врачей, которые бы так относились ко всем пациентам, — пояснил Мегуми. — Опыт доказывает их избирательность.

Вспомнилась Цумики, которая вечно шутила, мол, в юном теле Мегуми заперли девяностолетнего старика, который всё про эту жизнь и людей уже понял. И ничего хорошего ни от одного, ни от другого не ждёт.

— Я стараюсь найти хотя бы минимальный общий язык с пациентами. Практика показывает, что обоюдное доверие для обоих сторон способствует более эффективному лечению. И это не про «нянчиться», Фушигуро-кун, — пояснила Сакура, сделав последний стежок. — Видимо, ты часто бывал в больницах. Не очень их любишь?

— А их кто-нибудь вообще любит? — спросил Мегуми.

— Да. Те, для кого дом ещё худший ад, — ответила Сакура.

Мегуми усмехнулся. И заметил немой вопрос в глазах Сакуры.

— Вы не сюсюкаетесь со мной, как с маленьким.

— А надо?

Мегуми отрицательно покачал головой.

— Хорошо, — сказала Сакура. — Шов рассосётся сам. Ты просто следи за гигиеной. Костяшки обработаешь самостоятельно. Я дам тебе всё необходимое. Отвести в душ? Или ты всё-таки откажешься от вип-услуг?

Мегуми фыркнул с напускным раздражением. Если она девушка Сатору, то, может быть, он возьмётся за голову хотя бы одной рукой. А может и не быть.

***

Иногда мысли — это потревоженный палкой клубок ядовитых змей. Огромных, вечно переговаривающихся тонким шипением, жалящих по причине и без. В последнее время все мысли Сакуры такие. Что из закромов памяти не вытащи. Да и не только памяти. Про будущее тоже думать тошно. Не тошно — тяжко. С налётом неизбежности. Обречённости даже. Вот и оставалось только настоящее.

Что-то незначительное могло стать точкой отсчёта в её голове. Вершиной, с которой брошенный в шутку снежок сходит лавиной. Иногда так получалось с сообщениями от Окиты — близкого человека из прошлого, настоящего и оставшегося будущего. Они с Сакурой каждый день перебрасывались десятком не особо содержательных сообщений. Давали друг другу понять, что ещё не сдохли и вполне себе на плаву. Большими письмами, в которых делились всем нужным и ненужным, они обменивались по электронной почте раз в две-три недели.

Вот и сейчас, пока Сакура шагала по коридору больницы в палату к пациенту, на телефон пришло сообщение Окиты о том, чтобы она на днях ждала большую поэму. А потом Соджи спросил про планы на следующий месяц.

Окита:

Я приеду повидаться с сестрой и племянниками.

Надеюсь, моё приветствие попортит кровь её муженьку.

Сакура:

ты повидаться с Мицу едешь?

или Тосидзе на нервы действовать?

Окита:

Хочу совместить приятное с полезным.

Но ночевать Мицу меня у них не оставит точно.

Сакура:

так у тебя есть здесь крыша.

Окита:

Которая твоя?

Сакура:

которая моя.

Окита:

Не-не, у тебя там прогресс в личной жизни.

Не хочу мешать.

Я и так уже не надеялся. Думал, придётся жениться: D

А тут такое. Терпения ему, кстати.

Сакура:

оно ему не понадобится, потому что не долго осталось

Только когда она отправила сообщение, поняла, какую глупость сморозила. Окита хоть и тот ещё разгильдяй, но проницательность тысячелетнего лиса была впаяна ему в черепную коробку специально, чтобы по малейшему колебанию воздуха понимать: где находится добыча, которую нужно поймать, а где охотник, от которого лучше спрятаться.

Окита:

Это как понимать?

Сакура, в чём дело?

Ты его бросить хочешь?

Короткая пауза, но длиною в вечность. Окита что-то долго печатал. Потом стирал. Молчал какое-то время. Сакура закусила губу, пожалев, что иногда делает, даже если хорошенько подумает.

Окита:

Или с тобой что-то случилось?..

Сакура долго смотрела в экран телефона, не зная, что написать. Стоило бы сказать правду. Предупредить Соджи, чтобы был готов. Чтобы новость о её смерти не свалилась, как снег на голову. С другой стороны, она сейчас его из равновесия выбьет. Заставит переживать. Уподобит его и без того вечную агонию сожалений знаку бесконечности.

Сакура:

я просто опять ни в чём не уверена.

Она ответила и положила телефон в карман халата. С друзьями так не поступают. Не врут. Уклончиво на прямые вопросы не отвечают. Это просто нечестно. Сакура на секунду прикрыла глаза. Вспомнила. Намеренно потревожила ещё один клубок змей, когда-то бывший горсткой самоцветов.